Человек в коротких шортах. Джон Стоктон не по Биллу Симмонсу

Легендарному разыгрывающему «Юты Джаз» Джону Стоктону Билл Симмонс в «Книге баскетбола» посвятил целую главу. И даже поместил Стоктона на 25-е место в пресловутой «Пирамиде Славы КПСС». Это серьезная честь — не всякому великому игроку Симмонс уделил в своей книге столько внимания. Правда, не обошлось без ряда мелких нюансов. Самый незначительный из них — это то, что после прочтения главы возникает странный в общем-то вопрос: «Билли, это ты его сейчас похвалил или обгадил?».

Это действительно так: на протяжении всей главы Симмонс занимается тем, что увлеченно поливает Стоктона помоями (причем вменяет ему в вину совершенно парадоксальные, а иногда и просто абсурдные вещи), а в конце, как бы спохватившись, неубедительно пытается обосновать — почему же такого мелкомасштабного человечка, этакую серость, этакую посредственность, он включил в ряды двадцати пяти лучших игроков в истории?

Между тем, если разобраться, то ничего особенно странного здесь нет: Симмонс — блистательный автор, виртуоз пера, но он же и ревнивый злопамятный засранец, который у нелюбимого игрока не видит достоинств, а у любимого — недостатков, и лишь скрепя сердце вынужден поддерживать иллюзию объективного подхода. Это пример хрестоматийный — у нас хитроумные разведчики, у них подлые шпионы. Так что к инвективам Симмонса в адрес Джона не следует относиться серьезно — поймем и простим: если уж Билл обвиняет Стоктона в том же, за что хвалит Айзейю Томаса, то что тут обсуждать? «Впрочем, мы слишком долго говорим об обезьянах — а собирались ведь искать человека».

Что ж, давайте тогда о человеке.

Есть глубокая внутренняя логика в том, что мой любимый игрок — разыгрывающий центр команды «Юта Сперс» Джон Тимоти Стоктон-Данкан. Между ними, кажется, нет ничего общего — темнокожий здоровяк-семифутер и костлявый белый дядька-разыгрывающий. И однако же, если присмотреться, то можно заметить, что между Стоктоном и Данканом гораздо больше общего, чем между Стоктоном и, к примеру, Джейсоном Киддом — который вроде тоже разыгрывающий, тоже великий и тоже (условно) белый.

Общее тут — в концептуальности: вот уж где Стоктон смотрелся бы абсолютно естественно и органично, так это в строгих и схематичных «Сперс» середины нулевых. Я говорю сейчас не столько об игровой манере, сколько о «натуре», «сердцевине» игрока: аскетичный, немедийный, не позволяющий себе ничего лишнего суровый солдат, крайне жесткий и неуступчивый в обороне, проводник тренерских идей на паркете, не замыкающий командную игру на себя, очень альтруистичный, но сразу же наказывающий забывшего о нем противника. (Существует известное видео времен «Дрим-Тим», где Стоктон усердно прячется от камеры за спинами остальных сборников; оно очень характерно). Короче говоря, идеальный «шпорный» игрок. Что же касается игровой манеры...

Я меньше всего хочу заниматься такой беспроигрышной вещью, как устраивать вечер воспоминаний для тех, кому за тридцать: «ТЕ САМЫЕ финалы»... «Комментарий Гомельского»... «А я носил учебники в пакете с Клайдом Дрекслером»... «А у нас все были Джорданами, а я – Кемпом»... Все это – редкая пошлятина, и сделать это непременно можно будет позже, в комментариях. Однако и полностью абстрагироваться от этого не выйдет. НБА для меня началась с двух потрясших меня величин – Дэвида Робинсона и Джона Стоктона. Мог ли я предположить тогда, двадцать лет назад, что эти величины так причудливо отразятся в Системе Поповича™, почерпнувшего именно у Джерри Слоуна идею тотальной пик-н-роллизации всего живого?

Билл Симмонс (куда уж без него) в своем тексте называет игру «Юты» в 90-х «систематизированной» и «консервативной». Это заставляет удивленно вытаращить глаза: да понимает ли он, о чем говорит, если Слоун стал одним из главных новаторов в тренерской истории НБА? Пик-н-ролл, популяризацией которого Слоун неустанно занимался, сделался одной из вещей, изменивших лицо лиги (хорошо это или плохо – другой вопрос). Если у вас в распоряжении деревянный бигмен, способный только провалиться под кольцо и заколотить сверху, пик-н-ролл – ваш выбор. Если ваши бигмены умеют нечто большее и могут крутить дрим-шейки на зависть Оладжювону – что ж, тогда это просто будет важная опция, которую можно задействовать, когда не полетело у снайперов, когда не заработал драйв-н-кик, когда противник дает слабину в трехсекундной зоне (как это получается, можно было наглядно посмотреть в недавней серии плей-офф между «Сперс» и «Тандер», когда вылетел Ибака и «Шпоры» отгрузили через «краску» семьдесят очков).

Тут возникает еще один повод почесать языки – состоялся бы Стоктон как главный ассистент в истории, если бы рядом с ним не было такого фантастического финишера, как Карл Мэлоун? Стал бы он великим разыгрывающим, если бы, как выражается Симмонс, «появился в лиге в другое время, попал бы в другую команду или получил бы серьезную травму колена»? (Ну, или выбрал бы бейсбол. Или родился в СССР. Или был бы одноногой и однорукой женщиной семидесяти лет; продолжай, Билли, чего стесняться).

Тут надо вновь вернуться к игровой манере слоуновской «Юты». Автоматические пик-н-роллы и пик-н-попы «джазменов», безусловно, выигрывали в эффективности из-за наличия в команде Карла Мэлоуна. Однако «Юта» состояла не из десяти Карлов Мэлоунов, а сам Почтальон не набирал по сто-сто десять очков. Но даже пресловутый п-н-р Стоктон ухитрялся делать вполне вариативным: Остертаг? – два очка. Фостер? – два очка. Кифи – два очка, вынимайте. К чему выдумывать хитровыкрученные передачи в духе Белого Шоколада, когда есть схема и она работает? Зачем чинить то, что не сломано?

«Постой-ка», – говорит Симмонс и неуклюже доказывает, что легендой Стоктон стал исключительно на безрыбье (и даже изобретает для этого такое странное понятие как Великий Исход Разыгрывающих 1997-го – что бы это ни значило). Почему в таких условиях главным ассистентом в истории стал именно Стоктон – не объясняется; ну да ладно. Важнее другое. Что бы там ни говорил старина Билли, Стоктон стал дважды финалистом НБА в команде, где второй атакующей опцией был Джефф Хорнасек, немолодой травматик с лицом хлопотливой бабули, третьей опцией – сам Стоктон, а больше никто в команде не набирал и десяти очков. 

Следите за рукой: два финала, проигранных в крайне тяжелой борьбе лучшей команде девяностых. В компании с замечательным набором из брайонов расселлов, адамов кифов и антуанов карров. С величайшим чокером в истории НБА в качестве главной звезды. И вы все еще считаете, что этот человек не имел права когда-то где-то проиграть Пэйтону кому-нибудь микродуэль в отдельно взятом матче? 

Мэлоун создал Стоктона. Стоктон создал Мэлоуна. Конечно, их обоих в конечном итоге создал Джерри Слоун, но это понятно по умолчанию. Они – пример самого удивительного и долгоиграющего симбиоза, какой только знала лига. Каждую пару «пасующий поинтгард – звездный большой», от Уильямса-Бузера до Пола-Гриффина теперь равняют по паре Стоктон-Мэлоун. (Сравнения пока никто не выдержал). Оба отличались потрясающим игровым долголетием. Это, кстати, снова сближает Данкана и Стоктона. Данкан в свои 39 играет лучше, чем пять лет назад, Стоктон закончил в сорок один – и не выказывал ни малейших признаков полураспада, играя так же стабильно и качественно, как и всегда (сорокалетний белый старикан проводит 82 матча по 28 минут в каждом, набирая свои честные одиннадцать очков и восемь передач в лиге победившего атлетизма и прыгунков-бегунков; это безумие, оскорбление – нет, ЭТО СТОКТООООН!).   

Стоктон, который своим суровым прищуром всегда напоминал мне Джона Коннора, ничего не выиграл, да. Он, как опытный солдат-профессионал, пошел в безнадежный и заведомо проигрышный бой против баскетбольных машин, перемалывающего все и вся красного механизма. Словно некий античный герой, бросивший вызов олимпийским богам. Конечно, исход тут всегда будет в одни ворота. Но своим бесстрашием и упорством, жилистым телом, состоящим из одних коленей и локтей, гибким и мощным интеллектом Джон Стоктон пробил себе путь на Олимп, в компанию небожителей. Стало быть, напрасно ты кликушествовал, мистер Симмонс; этот человек и вправду особенный.

Источник: sports.ru