Утопая в море "кирпичей": почему центровые мазали, мажут и будут мазать штрафные броски

Оригинал – ESPN, Том Хэберстро

Стеф вернулся.

Спустя шесть минут и две секунды после начала 4-й игры полуфинала плей-офф между «Голден Стейт Уорриорз» и «Портленд Трэйл Блэйзерс» Стефен Карри побрел со скамейки запасных, чтобы выйти на паркет впервые за две недели – и сразу в эпицентр самой восхитительной игры сезона. Словно наконец-то зажегся свет после отключения электричества. «Уорриорз» уступали 2-16, затерянные в шипучем водовороте великолепного, кружевного баскетбола «Блэйзерс». И вот на сцену выходит MVP и включает рубильник.

Карри принялся за работу в середине второй четверти: отобрал мяч у соперника при помощи Клэя Томпсона, молнией пробежал на чужую половину и перебросил взмывшего в воздух семифутера Мэйсона Пламли, сократив отставание «Голден Стейт» до девяти очков.

Землетрясение, вызванное травмой колена Карри, тревожные, чувствующиеся во всей лиге толчки – все ушло в прошлое. Все, что было взвалено на его плечи: марш «Уорриорз» в финал НБА, телерейтинги, продолжающаяся революция трехочковых – было спасено. Стеф был готов взорваться своей лучшей игрой.

И вдруг… Как только у Карри появился шанс сделать что-то удивительное, форвард «Трэйл Блэйзерс» Аль-Фарук Амину обнял семифутового центрового Эндрю Богута: намеренный фол на одном из худших исполнителей штрафных в команде – какашка в праздничной чаше для пунша, наполненной по случаю возвращения Карри.

Пока социальные сети стонали, Богут, с 55,8% попадания со штрафной линии в карьере, запорол свой первый бросок и попал второй. Минуту спустя «Блэйзерс» сфолили снова. И потом в третий раз.

Стив Керр, только что получивший награду «Тренера Года», вскоре начал мстить, сказав своей команде фолить на Мо Харклессе, который попал 58,9% своих штрафных в карьере. «Глупейшее правило в лиге, – пробурчал Керр, по словам репотера CSN Джейсона Куика. – Люди платят по 8 тысяч за места в первом ряду, чтобы смотреть вот на это».

Керр имел в виду, что фанаты платят за то, чтобы увидеть лучших спортсменов мира, а вместо этого им приходится лицезреть комбинацию, которую тренер соперника намеренно делает уродливой. Высокие люди на штрафной линии давно стали фирменным недостатком НБА, который грозится перерасти в эпидемию. Не потому, что игроки стали бросать хуже, чем раньше, а потому что тренеры теперь более опытны в своих стратегиях и, возможно, менее благородны. В прошедшем сезоне болельщикам НБА показали около 450 намеренных фолов на игроках, не умеющих бросать штрафные.

На прошлой неделе комиссионер Адам Сильвер объявил, что совет управляющих НБА утвердил изменения в правилах, направленные на препятствование тактике «Hack-a-Shaq»: правило последних двух минут теперь распространяется на все четверти, сокращая время, которые команды могут потратить на «хакинг».

В то же время главная надежда на сохранение яркости баскетбола – бигмены станут лучше бросать штрафные, что маловероятно. Среди самых стабильных показателей баскетбольной статистики – то, что люди ростом 205 см и выше, вместе взятые, попадают лишь 72% своих штрафных. В этой группе гигантов лежит тенденция: 3/4 худших исполнителей штрафных бросков в истории НБА – ростом 205 см и выше. Но худшие из них всегда были среди лучших игроков НБА: участники Матчей всех звезд, легенды баскетбола, которые бросают с точностью меньше 60%. В 1950-е и 1960-е Билл Расселл (208 см) попадал 56,1% с линии. Уилт Чемберлен (216 см) – 51,5%. Шакил О’Нил, Деннис Родман, Тим Данкан, Алонзо Моурнинг, Бен Уоллес, Хорас Грант, Вин Бэйкер, Дуайт Ховард, Блэйк Гриффин – все они играли на Матчах всех звезд в сезоны, в которых бросали свои штрафные хуже 60%.

Эти игроки – готовенькие жертвы для беспощадных тренеров соперника. Кевин Дюрэнт, чей официальный рост составляет 206 см и кто бросает с точностью 88%, высказался в разговоре с журналистом ESPN Ройсом Янгом в декабре: «Если не хочешь, чтобы тебя «хакали», работай над своими е**ными штрафными».

В мае прошлого года на Шоу Дэна Патрика спросили комментатора TNT Реджи Миллера, одного из самых точных исполнителей штрафных бросков в истории НБА, стоит ли лиге изменить правило. Реджи ответил: «Попадай свои штрафные. Это неуважительно к тебе самому и ко мне, кто потратил бесчисленные часы в тренировочном зале, работая над броском… Я работал над этим навыком».

Тренируйся больше! Это же так очевидно. И все-таки, исходя из слов тех, кто потрудился поискать корень проблемы, это полная противоположность хорошему совету.

1. Угол броска: угол, под которым игрок выбрасывает мяч

2. Высота броска: уровень, на котором игрок выбрасывает мяч

3. Скорость броска: скорость, с которой игрок выбрасывает мяч

4. Пиковая высота: высшая точка траектории броска

5. Скорость попадания: скорость, с которой мяч летит в корзину

6. Позиция броска: насколько правее или левее от центра игрок выбрасывает мяч

7. Угол попадания: как точно летит мяч (например, «намного левее» или «намного правее»)

Любимая гипотеза баскетбольных энтузиастов состоит в том, что мяч в больших ладонях относительно мал, а потому его сложнее контролировать. Представьте, каково было бы бросать теннисный мяч.

Неотразимый аргумент – пока он не подвергнут проверке. Кавай Ленард из «Сан-Антонио» обладает почти такими же варежками, как Шакил О’Нил, и при этом попал 87,4% своих бросков в прошлом сезоне. Считалось, что у Арвидаса Сабониса одни из самых больших рук в НБА, и при этом он бросал с 80%-ной точностью.

Хотя нехватка исторических данных о размерах рук делает всякое тщательное исследование невозможным, можно провести анализ на основе измерений драфт-комбайнов. Оценив данные по 118 игрокам НБА, которые бросали минимум 100 раз со штрафной линии, можно сделать вывод, что размер рук не является статистически важным показателем, предсказывающим успех в этом деле.

В этой базе данных самые большие ладони у Эндрю Николсона, но экс-форвард «Орландо» попадает 78% своих штрафных за карьеру. С другой стороны, Майкл Картер-Уильямс из «Милуоки» обладает самыми маленькими руками относительно роста и при этом бросает лишь с 69,2%-ной точностью.

Включенный в Зал славы баскетбола тренер Рик Питино – верный приверженец Теории Больших Варежек, и прошлым летом он завел аккаунт на YouTube, чтобы опубликовать учебные видеоролики, изучающие бросок Рика Бэрри «из-под юбки». В тренировочном зале Питино научился стабильно попадать 8 из 10 таких бросков, прежде чем обучить этой технике своего стартового центрового Чинану Онуаку. После того как тренерский штаб Питино надрессировал Онуаку, процент попадания бигмена с линии вырос с 46,7% до 58,9% за один сезон. Онуаку был в восторге.

«Мне все равно, что думают люди, – говорит Онуаку, – мяч попадает в корзину, и это все, что меня волнует». В июне этого года «Хьюстон» оценил навыки Онуаку, выбрав его под 37-м номером на драфте и сделав его первым игроком НБА за последние несколько десятилетий, кто будет исполнять свои штрафные броски старинным образом.

«Если бы я сейчас работал в НБА, я бы обязательно нанял Рика Бэрри для репетиторства Андре Драммонду, Дуайту Ховарду и кому еще это нужно, – заявляет Питино. – Но, конечно, я и сам уже довольно хорош в этом».

Однако гуру исследований Майкл Буой c Inpredictable.com нашел другие возможные объяснения плохим броскам со штрафной линии, кроме размера рук. Глубокое погружение в гигантские объемы статистических данных, собранных системой SportVU, показало Буою, что у высоких игроков обычно более высокая траектория броска, а это означает, что мяч летит в корзину, как будто его сбросили с большей высоты – то есть быстрее. Броски Дирка Новицки попадают в кольцо со скоростью в 20,4 фута в секунду (22,4 км/ч); броски Кайри Ирвинга – 19,4 фута в секунду (21,3 км/ч).

БРОСКИ СО ШТРАФНОЙ:
ТИПИЧНЫЙ ЗАЩИТНИК ПРОТИВ ТИПИЧНОГО БИГМЕНА

^{(высота в футах)}

КАЙРИ ИРВИНГ

1. Высота броска: 7,2 фута   Скорость броска: 24 фута в секунду
2. Пиковая высота: 12,8 фута
3. Скорость попадания: 19,4 фута в секунду

ДИРК НОВИЦКИ

1. Высота броска: 8,5 фута   Скорость броска: 22,7 фута в секунду
2. Пиковая высота: 13,6 фута
3. Скорость попадания: 20,4 фута в секунду

Это не имеет значения, когда мяч летит точно в кольцо. Но вот если он коснется дужки, как происходит часто, бросок Новицки отскочит от нее с большей силой, чем бросок Ирвинга. А в баскетболе нужна большая удача, чтобы даже мягко прыгающий на корзине мяч опустился в сетку.

Буой также обнаружил, что бигмены жутко нестабильны в своих бросках. Позиция, точка броска, скорость и угол, под которым мяч выбрасывается… лучшие снайперы показывают очень небольшой разброс в этих показателях. Но у высоких игроков этот разброс больше, а у худших исполнителей – просто огромный.

Другими словами, исследование отличий в «физике» высоких и низких баскетболистаов дает нам доказательства того, что реальные отличия между ними – совсем не в «физике».

* * *

Закатывать шарик для гольфа в лунку – почти то же самое, что бросать штрафной в баскетболе. Основной вызов состоит в том, чтобы встать перед толпой зрителей, оценить расстояние до цели и двигаться тщательно отрепетированным способом. Грех – в импровизации. Добродетель – в освоении четких движений, которые ты можешь повторить в любой ситуации. Корень успеха – в тренировках.

Но это срабатывает не всегда и не для всех. Многие лучшие гольфисты мира, от Тома Уотсона до Серхио Гарсии, от Джонни Миллера до Бена Хогана, даже знаменитый Бобби Джонс – все они испытывали порою жуткие, непоправимые проблемы рядом с лункой, и чаще всего это было связано с тем, что происходило у них в голове.

Эрни Элс выиграл четыре «мэйджора» в гольфе. По его словам, он восемь раз в жизни попадал в лунку с одного удара. Он пятый в истории по суммарному заработку. И тем не менее на первой же лунке на турнире «Мастерс» в этом году ему пришлось исполнить шесть мучительных «путов» (ударов с короткой дистанции), прежде чем загнать мяч в лунку, хотя до нее было всего два метра.

В гольфе это принято называть «yips» (мандраж) – если об этом вообще кто-то решается заговорить вслух. Это исследовалось десятилетиями, и не только в гольфе, но во всех сферах от бейсбола до дартса и до игры на пианино.

Одним из исследователей является Крис Кэссиди – 46-летний выпускник Военно-морской Академии и Массачусетского Технологического Института, экс-снайпер «Морских котиков», астронавт, зарегистрировавший рекордный выход в открытый космос. Сейчас он возглавляет программу подготовки астронавтов NASA, занимаясь отбором и обучением курсантов. Считается, что Кэссиди – самый натренированный человек в истории США.

Но кроме этого, он болельщик НБА, живущий в Хьюстоне – эпицентре эпидемии «хакинга» благодаря присутствию Дуайта Ховарда (недавно перешедшего в «Атланту») и его сменщика Клинта Капелы. Когда появились сообщения, что «Рокетс» задрафтовали Онуаку, исследовательская жилка Кэссиди забилась от возбуждения. Но экс-астронавт признается: «Как фанат, я просто желаю им побед».

Взгляд Кэссиди на проблемы бигменов и промазанные ими штрафными имеет очень мало общего с самими бигменами, а больше основан на том, как люди выигрывают конкуренцию за рабочие места: «У нас есть 18 тысяч кандидатов на 10 мест, и многие из них – очень сильные претенденты, – говорит Кэссиди о будущих астронавтах. – Когда я был кандидатом в астронавты, выбор стоял между мной и другим парнем. И на решение, кого выбрать, повлияла маленькая, незначительная вещь». Как выяснил Кэссиди, у парня, которого он опередил в борьбе за то, чтобы стать астронавтом, была аллергия на какую-то еду. Да, всего лишь аллергия.

Урок: любой недостаток может обречь тебя в такой конкурентной среде. И в нашем случае игрок НБА ростом 185 см – как астронавт. Ему нужно выделиться из миллионов людей схожих габаритов, желающих пробиться в НБА, так что он должен быть сильным (как ментально, так и физически), чтобы научиться легко воспроизводимой механике броска.

А если ты плохой снайпер ростом 7 футов? Окей, у тебя все равно отличные шансы попасть в НБА – просто потому, что в мире не так много семифутеров. В книге Дэвида Эпстайна «Спортивный ген», вышедшей в 2011 году, приводится следующая оценка на основе данных переписи: целых 17% американских мужчин ростом 7 футов в возрасте 20-40 лет сейчас играют в НБА.

«Пул семифутеров невероятно мал, так что их не воспитывают как точных исполнителей штрафных, – говорит Кэссиди. – Но я уверен, что все бигмены НБА еще с седьмого класса постоянно уходили на одну половину площадки и тренировали там штрафные, и не обязательно это делало их лучше. Так что, видимо, есть какая-то другая причина».

* * *

В концовках напряженных игр, когда местная публика орет как безумная, чтобы отвлечь соперника и заставить его мазать штрафные, но замирает, когда бросают их любимцы, у домашней команды есть огромное преимущество… верно?

Не очень. Исходя их презентации Джастина Рао и Мэтта Голдмана на конференции MIT Sloan, это у той команды, что играет дома, резко падает процент попадания с линии.

Сын психолога, Рао отмечает, что желание попасть этот бросок и обрадовать болельщиков заставляет некоторых баскетболистов переусердствовать и переконцентрироваться – как Элс на «Мастерсе». И это осознанное усердие может все испоганить.

«Рокетс» вели учет штрафных Ховарда – он попадал почти 80% на тренировках, по словам источника в команде, но в играх его процент составил 48,9%. Это разница в 30%. Тренер «Пистонс» Стэн Ван Ганди оценивает тренировочную точность Андре Драммонда в 65%, но в играх он попадает только 35,5 бросков с линии – еще одно падение на 30%. (Не стоит и говорить, что у остальных игроков лиги, которые в среднем бросают с точностью 75%, просто не может быть такого падения.)

«Если эти ребята бросают намного лучше на тренировках, чем в игре, то проблема – в психологии», – считает Рао.

АНТИ-ДРАММОНД? ДЭМИАН ЛИЛЛАРД

_{* СО – стандартное отклонение – 68,2% бросков попадают в этот диапазон}
^{Оценивалось 304 игрока}

Штрафные Андре Драммонда – как снежинки: ни один не похож на другой. И в этом проблема. Андре не может отпустить мяч в одной и той же точке. Среднестатистический игрок бросает 80% своих попыток из зоны в пять дюймов. Для Драммонда этот диапазон почти в три раза шире – 14 дюймов. И он также не может попасть ровно. Угол в 0 градусов означает, что мяч направлен точно в корзину. Но 80% бросков Драммонда отклоняются в среднем на 5,64 градуса.

Дэмиан Лиллард со многих точек зрения – анти-Драммонд. Его отклонение составляет в среднем 3,8 градуса, что делает его 42-м из выборки в 304 человека. Где Лиллард точно выделяется, так это в траектории (угол броска) – она почти всегда одинаковая. По этому показателю он занимает восьмое место. Он также показывает цифры выше среднего по стабильности в пяти из шести категорий. Неудивительно, что он попал в прошлом сезоне около 90% своих штрафных бросков.

* * *

«Когда вы последний раз пили из чашки?» – спрашивает меня доктор Кристиан Маркардт по телефону, от чего я чуть было не поперхнулся, потому что он точно никак не мог знать, что в данный момент я отхлебнул кофе. Маркардт – лучший спортивный эксперт в области неврологических причин «мандража» в лаборатории Science and Motion в Мюнхене.

Я отвечаю ему, что буквально только что отхлебнул кофе.

«Вы обратили на этот момент какое-то внимание, раздумывали над этим? Или просто выпили?»

Никаких раздумий.

«А теперь представьте, что чашка полна горячей жидкости. Вы не хотите расплескать ее или обжечься. Внезапно вы ведете себя совсем иначе».

Он прав. Я представляю, как крепко я сжимаю ручку чашки, четкий изгиб руки, угол, под которым подношу чашку ко рту…

«Это все потому, – объясняет он, – что вы начинаете думать о последствиях неудачи».

Именно с этого Маркардт начинает наш разговор о том, почему центровые мажут штрафные. Он не изучал этот конкретный недуг, но почти десятилетие исследовал анатомию мандража, изучив более 250 гольфистов-любителей и профессионалов, используя технологию SAM PuttLab.

Маркардт не уверен в том, что естественный отбор полностью объясняет причины неудач бигменов со штрафными бросками. Он говорит, что корень проблемы лежит глубже, для некоторых – в области неврологии.

Эти «yips», как объяснил Маркардт, не механические. Они исчезают, как только убираются осознанные риски. Уберите мяч – и гольфист будет размахивать клюшкой, как всегда. Но мандраж быстро возвращается, как только мяч снова установлен на лужайке. «Yips» могут зависеть и от расстояния. С двух метров? Никакого мандража. С полутора? Никакого. С метра? Мандраж.

«А дальше становится более странно, если, например, изменить свойства мяча, – отмечает Маркардт. – Если подложить под него магнит, чтобы он перестал двигаться, что произойдет? Мандраж исчезнет».

Как описано в материале New Yorker 2014 года, этот странный феномен Маркардт наблюдает и в знаменитых пианистах, которые страдают от «фокальной дистонии» – нарушении работы части тела или сустава, в частности рук. Если убрать пианино, их пальцы возвращаются к жизни. Так что эту дисфункцию вызывает что-то из самой задачи.

«Представьте себе ситуацию, когда перед вами стоит какая-то задача, требующая большой точности. Подсознательно вы думаете – как мне это сделать? Как быть точнее? Затем добавьте результат. Если вы потерпите неудачу, у вас получается другой рисунок».

Ах, да. Горячий кофе. Оказывается, проблема не в штрафных. Это штрафные в матчах вызывают баскетбольный мандраж.

* * *

ДеАндре Джордан – один из лучших игроков НБА, тем не менее центровой «Лос-Анджелес Клипперс» проводит огромное время в концовках важных игр на скамейке, дабы соперники не могли отправить его брести на линию штрафных. Он уверяет, что бросает сотни штрафных каждый день… и все тщетно. Точность Джордана с линии за последние четыре сезона (41,4 процента) ничуть не лучше, чем в первые четыре (44 процента).

«Я просто думаю, типа, окей, просто, б***ь, не запусти «сквозняк», – недавно признался ДеАндре своему одноклубнику Джей Джей Редику во время подкаста Vertical. – Типа, ни в коему случае не брось «эйр-болл». Не бросишь, все будет в порядке. Не хочу оказаться в подборке Shaqtin’ A Fool», – сказал Джордан, говоря о популярном отрывке передачи на TNT, в которой О’Нил высмеивает игроков за их казусы. Последствия неудачи в данном случае очевидны: унижение со стороны твоих кумиров, вещающих на весь мир.

«Все глаза прикованы к тебе, – говорит ДеАндре. – Полно вещей, за которыми можно следить в реальном времени. Но штрафные – это единственный момент в игре, когда все останавливается. Все на 100% сфокусированы на одном человеке».

Унижение может быть сильным отпугивающим средством. 2 марта 1962 года Уилт Чемберлен забросил 100 очков в одной игре, в том числе 28 штрафных, промазав всего 4. В своем подкасте Revisionist History автор бестселлеров Малколм Глэдуэлл отмечает, что Чемберлен промазал 4 из 32 бросков в тот знаменитый вечер, бросая с линии «из-под юбки». В том сезоне он попадал с рекордной для себя точностью в 61,3%, но потом неожиданно вернулся к обычному способу исполнения бросков.

Глэдуэлл использует этот пример, чтобы показать, почему некоторые выбирают плохое решение, даже зная, что было бы для них лучше. Он взял интервью у Рика Бэрри, который сказал, что пытался заставить Шака измениться. По словам Бэрри, Шак отклонил его совет, заявив: «Я скорее буду попадать 0%, чем бросать таким образом». Глэдуэлл говорит, что по той же причине и Чемберлен отказался от «бабушкиного броска».

«Бросая так, я чувствовал себя глупо, чувствовал себя слабаком, – писал Чемберлен в своей автобиографии. – Я знаю, что был неправ. Но я не мог себя заставить». Другими словами, Уилт считал, что более унизительно добиться успеха, при этом выглядя глупо, чем опростоволоситься, но на стиле (или же просто определял «успех» как то, что он выглядит круто).

НЕСВЯТАЯ ТРОИЦА ЦЕНТРОВЫХ

^{* – место в рейтинге из 85 игроков по постоянству показываемых цифр}

Тим Данкан был уникальным в том, что касается бросков с линии. Некогда баскетболист с 59,9%-ной точностью, он улучшил бросок до 70% благодаря чрезвычайному постоянству. Позиция его броска практически идентична каждый раз, всего на 1 дюйм левее центра, а высота релиза остается постоянной от броска к броску – 8,3 фута от паркета. Но что самое ошеломительное – угол его броска составляет всего 45,1 градуса, и это самая плоская траектория в НБА (в среднем баскетболисты бросают под углом в 50,9 градуса). Большинство игроков не смогут овладеть таким штрафным «толчком». Но большинство игроков не являются Тимом Данканом.

Андре Драммонд наименее стабилен в том, откуда он бросает мяч, кроме того, он бросает его по слишком крутой траектории – 55,5 градуса, четвертое место среди бигменов. У ДеАндре Джордана другая проблема: он не может научиться выпускать мяч на одной и той же высоте, а как левша, он слишком уходит вправо (лишь двое игроков НБА уходят правее). Проблема Дуайта Ховарда? Он бросает практически от пуза. Если его рост действительно составляет 6 футов и 11 дюймов, как указано в официальных источниках, то он производит бросок в среднем на восемь дюймов ниже нормы. И, конечно, в этом он еще и нестабилен (75-е место из 85).

Итог: единственное, что стабильно для этой троицы, это их нестабильность.

В свой первый сезон Ховард попал 67,1% своих штрафных, но чем дальше развивалась его карьера, тем ниже становился его процент попадания, достигнув антирекордной отметки в 48,9% в прошедшем сезоне. Хотя он утверждает, что тренирует бросок больше, чем когда-либо, он считает, что чем больше тренируется, тем хуже становится. «Это озадачивает нас еще больше», – говорит Ховард.

Ховард вспоминает, как когда-то в «Лейкерс» попал 465 из 500 штрафных бросков на тренировке. При этом в играх того сезона его точность с линии равнялась 49,2%. «И после той тренировки я был уверен в себе на две-три игры, – говорит Дуайт. – Но потом начал думать об этом и стал снова промахиваться. Я так сильно пытался не промахнуться, что мазал все. Броски со штрафной – это все психология. На тренировках я точен. На разминке я точен. Но начинается игра, и я слышу, как люди твердят: «Он промахнется», – и я не могу выкинуть это из головы».

Как и Джордан, Ховард страдает от «Шактинэфулофобии». И «хакинг» только усиливает этот страх.

«Из-за всего прикованного к этому внимания наш недостаток виден всему миру, – говорит Ховард. – В моем баскетбольном лагере дети заявляют мне: «Мой папа говорит, что ты фигово бросаешь штрафные». У других игроков есть иные проблемы, но на них не смотрят через увеличительное стекло так же, как на штрафные броски».

В ранние годы своей карьеры в «Орландо» Ховард нанимал личного спортивного психолога, который работал с Тайгером Вудсом. Он также пытался напевать, чтобы отвлечь свой разум от задачи. «Я пел песни Бейонсе, это было моим способом, – вспоминает Ховард. – Я рассказал ей об этом, когда встретил ее. Я сказал: «Когда пою твои песни, попадаю свои броски». Ей вроде бы понравилось это».

* * *

Рик Энкил слышал, как кровь отливает от мозга. 20-летний вундеркинд бейсбольных «Сент-Луис Кардиналс» еще не знал в тот момент, что у него начинается нервный срыв во время серии плей-офф 2000 года. «Как только я бросил мяч, который ушел далеко от цели, все стало понятно», – недавно рассказал Энкил.

Энкил испытал тогда один из самых тяжелых случаев спортивного мандража. После регулярного сезона, в котором он занял второе место в голосовании за лучшего новичка Национальной Лиги МЛБ, Энкил внезапно забыл, как подавать. Он бросил пять «уайлд-питчей» (подача сильно мимо) за один иннинг матча – это случилось в лиге впервые с 1890 (не опечатка) года.

Следующие несколько лет он провел в низших лигах в борьбе с травмой и самоконтролем. Борьба так сильно истощала его психологически, что он сменил позицию, в итоге вернувшись в МЛБ аутфилдером.

Энкил не следит за НБА, но он сочувствует жертвам «хакинга», которые тоже не могут попасть по своим целям. Когда у него начались проблемы, мысли Энкиела были заполнены вопросами о механике броска. Где нужно выпускать мяч? Локоть правильно расположен? Как ты держишь мяч? Почему ты просто не можешь его подать, черт возьми?

И в итоге его руки оцепенели. «Я даже не понимал, что происходит. Я не ощущал мяча в ладони. Это чувство просто пропало».

Энкил смог вернуться в высшую лигу на короткий период в 2004, но понадобились годы консультаций известного спортивного психолога Харви Дорфмана, который когда-то помог обладателям награды лучшему питчеру МЛБ Грегу Мэддуксу и Рою Хэлладэю.

Услышав о мысленном джордановском «б***ь, не запусти «сквозняк», Энкил усмехнулся. «Я не смеюсь над ним, я смеюсь вместе с ним, потому что отлично понимаю его. Я бывал в такой ситуации. Харви научил меня всегда рассказывать себе, что ты хочешь сделать, а не чего боишься».

Энкил говорит, что мозг так объезжает эти словесные дорожные конусы и отправляется прямо к визуализации запретных образов. Энкил постоянно просил себя не бросить мяч в песок или не попасть им в забор. «Если я скажу: «Не думай о розовом слоне», – что ты мысленно вообразишь? – спрашивает Энкил. – Вот именно. И если я скажу «б***ь, не запусти «сквозняк», у тебя в голове появится образ «б***ь, сквозняка». Мозг не понимает, как функционировать с таким сообщением».

До сих пор Энкил остается единственным игроком в истории МЛБ, не считая Бэйба Рута, который смог выиграть 10 игр в качестве питчера и сделать более 50 хоум-ранов. До того как заново научиться выполнять простейшую задачу, Энкиелу пришлось заново научиться думать. Тренировки имели к этому мало отношения.

«Я был одним их тех, кто тренировался слишком много».

* * *

Дорога в пять миль по Карнеги-авеню в центре Кливленда – все, что отедляет офис Брук Макнамара от домашней арены «Кавальерс», где игроки «Кэвс» бросают сотни штрафных перед каждой игрой. Макнамара – исследователь психологии в университете Кейс Вестерн Резерв, где последние несколько лет она занимается изучением ценности всех этих предматчевых бросков.

В ее последней работе, опубликованной в майском выпуске журнала «Перспективы психологической науки», фокус направлен на «Правило 10 тысяч часов», теорию, которую популяризировала книга Глэдуэлла 2008 года «Посторонние». Правило гласит, что для того, чтобы стать мастером какого-то навыка, нужно, помимо прочих вещей, около 10 тысяч часов практики.

Макнамара обнаружила, что тренировки лучших спортсменов национального, международного и олимпийского уровня могут объяснить только 1% расхождений в выступлениях. Как только ты восходишь на вершину спорта, дополнительные часы в тренировочном зале не обязательно ведут к лучшим результатам.

«Тренировки не настолько важны, как считается, – утверждает она. – Тренировки переоценены».

Она также указывает на исследование 2007 года, которое говорит о том, что шахматистам требуется от трех до двадцати трех тысяч часов тренировок, чтобы стать гроссмейстером. Даже среди не самых элитных спортсменов лишь 18% отклонений в результатах можно объяснить количеством тренировок.

«Я думаю, это отражение понятия «Американской Мечты»: упорный труд и целеустремленность могут сделать тебя, кем захочешь, – говорит Макнамара. – Это что-то из категории «вытяни себя сам из болота за волосы». Люди считают, что это невероятно позитивный и вдохновляющий посыл. Но проблема, конечно, в том, что он неверный и вы заблуждаетесь».

Для некоторых спортсменов, по мнению доктора Кристиана Маркардта, тренировка вообще не ответ, особенно если проблема – в реакции на публичную критику. «Вы думаете: окей, я бросаю 85% – а потом выходите на игру, и у вас есть еще больше поводов подумать об этом, отчего снова начинается провал. И из-за этого вы думаете об этом еще больше, потому что видите разницу. И начинаете недоумевать – а что вообще происходит то?!»

Баскетбольный мозг устроен так, чтобы реагировать. В некотором смысле он следует закону Паркинсона, который гласит, что работа заполняет то время, которое доступно для ее выполнения. В реальном времени решения принимаются за миллисекунды. Но к штрафным броскам прилагается около минуты на размышления. И пространство в голове заполняется мыслями, как газом.

«Иногда лучше быть полностью в игре, чем иметь время на раздумья, – утверждает Маркардт. – Перед штрафным броском мозг начинает делать что-то сознательно. Но в пылу игры ты не знаешь, что вокруг, потому что работает так много мускулов, происходит так много действий. Нет времени думать».

Публика свистит, тревога растет, и бросающий начинает считать, что ему нужно больше работать, чтобы стать лучше. Но попадания на тренировках могут создать лишь мнимое чувство успеха. Маркардт называет это иллюзорным обучением. «Это неправильное понимание. Повторение не мать учения. Повторение – мать постоянства».

* * *

Вспомните, как Реджи Миллер вел себя на паркете и вне его. Или Стеф Карри. У вас когда-нибудь было ощущение, что их заботит, нравятся ли они людям?

А теперь подумайте о ДеАндре Джордане, как он молится, только бы над ним не смеялись.

Где-то в этом и кроется секрет, говорит Маркардт. В том, что касается штрафных бросков, лучше принять неудачу и научиться не бояться ее.

На этом месте мы перейдем к военным снайперам. Как и баскетболисты, снайперы работают в активной, полной энергии среде. Но в этих условиях они обязаны выполнять работу, которая требует спокойствия и сосредоточенности. Чтобы бороться с отвлекающими факторами, натренированные стрелки синхронизируют глубокое дыхание с медленным пульсом, добиваясь этим максимальной неподвижности. Это называется «отдышаться» – и как только ты спокоен, у тебя есть где-то полуторасекундное «окно», пока твой мозг вновь не заработает и не поставит всю затею на грань срыва.

«Ты должен управлять своим дыханием, чтобы, когда ты будешь нажимать на спусковой крючок, ствол твоей винтовки не мотался из стороны в сторону при каждом стуке сердца», – объясняет Кэссиди.

Маркардт предлагает перед исполнением броска работать над «скатываением» – техниками расслабления для успокоения нервной системы. Сосредоточение на дыхании и замедлении пульса не даст гормонам стресса разблокироваться и включить тревогу. Необходимо думать о процессе, а не о последствиях. «Конечно, нужно чертовски долго тренироваться, чтобы стать хорошим спортсменом, – говорит Маркардт, – но нужно тренироваться правильно. Нужно учиться тому, как учиться».

Кэссиди на работе наблюдает за тем, как самые квалифицированные работники страны добиваются невозможных успехов в решении задач космической программы, но иногда и они думают слишком много. Он говорит, что им требуется отрабатывать ситуацию вроде такой: «Я работаю над этим и этим и – ой, отключилось электричество; теперь это для меня более важная задача». Ты начинаешь работать над всеми тремя, оставаясь при этом спокойным. Умение сохранять адекватность в ситуации, которая становится все сложнее и динамичнее, вероятно, самый нужный навык хорошего астронавта».

Даже спустя месяцы тренировок его астронавты иногда теряют способность просто схватить нужный предмет, пролетающий мимо них. «Ты делаешь это тысячу раз, и внезапно, когда люди смотрят и оценивают тебя – это, конечно, не финальная лунка на «Мастерсе», но все же – возникает тот самый мандраж».

Кэссиди видит аналогии и с бросками со штрафной линии, но есть один трюк, который он обнаружил во время службы во флоте, и он никак не связан с руками.

«Ты двигаешь большими пальцами ног. Этой технике я учу людей, которые готовятся к выходу в открытый космос. Если у тебя стресс, ты нервничаешь и слишком сдавливаешь вещи в руках, просто подвигай пальцами ног, и внезапно это расслабит все тело. Работает на «отлично». Попробуйте как-нибудь».

Источник: sports.ru