С Гэри Пэйтоном было сложно справиться в краске.
«Соникс» постоянно доставляли нам кучу проблем. И все они были обусловлены фигурой Гэри. Помню, как-то раз после игры против них подошел к своему одноклубнику Марио Эли. Мы буквально только что закончили тренировку. Я должен был узнать, в чем причина.
«Неужели Гэри настолько силен?», – спросил я.
«Ну, не думаю».
И как же этот защитник с невыдающимися габаритами, настолько сильно играл в «краске»? Я подошел к Клайду Дрекслеру.
«Гэри силен?»
«Не, не совсем».
«Тогда как ему удается проникать в «краску»?»
Клайд пожал плечами.
«Не знаю, мужик. Не знаю».
Тут к разговору присоединился Марио.
«В случае с Гэри сложно все это объяснить».
Ни один человек не смог дать мне ответ.
Я всегда считал себя защитником в теле бигмена. Быть может, именно поэтому я столь сильно уважал стиль игры Пэйтона. Он никогда не хотел быть классическим защитником – равно как и я никогда не хотел быть классическим центровым.
На самом деле, у меня и выбора-то не было. Мне никто не говорил, как должен играть центровой. На момент приезда в Америку в свои 18 лет я не видел ни единой игры НБА. Ни единой. Когда я приехал из Нигерии в хьюстонский колледж, чтобы начать играть в баскетбол, я не знал ни одного имени игрока НБА. Впервые бросить по кольцу мне случилось лишь за год до того, в 17 лет. А работа ног была больше похожа на футбольную, нежели на баскетбольную.
Как выяснилось, моя наивность на первых этапах карьеры была полезна. Я начинал играть в баскетбол безо всяческих предубеждений. Когда мой тренер велел играть на позиции центрового, я и не понял, что он имеет в виду. Конечно, я мог перечислить все 5 позиций, но, если честно, толком понимать разницу между легким форвардом и центровым я не понимал.
Летом, в преддверии поступления в колледж я только и слышал от своих тренеров во время тренировок: «Хаким, ты центровой! Играй по позиции!»
А я не хотел играть по позиции. Я смотрел на игру защитников и вдохновлялся ею.
Играть по позиции – это скучно.
Я хотел врываться и выбегать из «краски», носиться по всей площадке. Я видел защитников, столь умело управляющихся с мячом, и думал: «Черт, мне хочется играть точно так же».
Итак, я решил развиваться разносторонне. На тренировках перестал выполнять одни лишь упражнения для бигменов. Работал над дриблингом и броском со средней. Над передачами и работой ног. Если против меня играл кто помедленнее, я бы вышел на легкий бросок или обвел его и прошел к кольцу. Если же кто поменьше, я бы занял удобную позицию в «посте».
Я понял, что баскетбол и футбол похожи как минимум тем, что и там, и там все сводится к использованию моментов, которые тебе предоставляет оборона соперника.
Вскоре тренеры перестали давать мне указание играть по позиции.
Недели две назад я смотрел игру «Уорриорс» против «Рокетс» в первом раунде Запада. Смотрел я ее в компании собственных друзей, и вот мы стали говорить о картине, что висит на стене моего дома.
На ней изображен я с Шаком в финале-1995. Картина потрясающая. О’Нил держит меня на периметре, в то время как я веду мяч. Мы оба отошли от своих обычных ролей и играли в сущности разыгрывающих. Мне всегда нравилась эта картина, и не просто потому, что тогда мы были молоды и в лучшей форме. Помню, как в момент, когда мяч попал ко мне в руки, все зрители вскочили со своих мест.
«Слушай, да ты создан играть в маленькой пятерке», – сказал один из друзей. Все посмеялись.
Я напомнил, что за всю карьеру выбросил лишь 143 трехочковых. Всего. За всю карьеру. Если хотите знать, попал лишь 30 из них. Тут еще один привстал на диване и передразнил меня, бросающего три.
И, наконец, третий воскликнул: «Да вы с Шаком изобрели смоллболл!»
Все находившиеся в тот момент в комнате залились смехом.
И тем не менее, какой бы смешной ни была эта ситуация, думаю, она хорошо иллюстрирует изменения, произошедшие в последнее время в НБА. Во времена моей карьеры у бигменов была совсем иная роль на площадке.
Шак был зверем. Если позволить ему занять выгодную позицию – все, игра окончена. Я все кричал арбитру: «Три секунды, три секунды!» Не думаю, что когда-нибудь в Лигу придет кто-либо с лучшим соотношением физической мощи к таланту.
Дикембе был идеальным центровым, прототипом классического бигмена. Мне часто приходилось видеть, как он блокирует соперника на подстраховке. Он сделал меня лучше.
Патрик Юинг был одним из самых тяжелых оппонентов в «краске». Он был способен держать соперника все 48 минут. Я невероятно уважаю Патрика.
Дэвид Робинсон был одним из наиболее быстрых бигменов, что я когда-либо видел. Одним из наиболее проворных. Он выделялся среди «больших» скоростью, легкостью и трудолюбием.
Яо Мин – уникальный игрок в посте. Мне не доводилось играть против него, но когда-то мы вместе тренировались в Хьюстоне. Когда мы впервые встретились на тренировке, он первым делом показал мне все мои игровые фишки, одну за другой. Яо их изучал. У него очень мягкий бросок и одна из лучших работ ног, что я когда-либо видел у баскетболиста.
И даже ЭмДжей. Он не был бигменом, он был универсалом. Майкл отлично умел блокировать броски – выпрыгивать в нужный момент и принимать решение в воздухе. Когда бы мы ни играли против «Чикаго», приходилось отводить двоих, а то и троих баскетболистов на защиту против Джордана в посте. Вероятно, Майкл не получает достаточного призвания за свою игру в посте. Но Джордан всегда убивал вас в краске; вот почему у Уилла Пердью и Люка Лонгли было так мало набранных очков.
В 1995 году видеть двух бигменов на периметре было необычно. Сейчас «большие» обязаны уметь играть как защитники, просто чтобы выжить.
Порой люди спрашивают меня: «Неужели эра бигменов действительно подошла к концу?» Они боятся, что НБА превратится в лигу защитников. Но если из всей НБА вы замечаете только шутеров вроде Стефа Карри или Клея Томпсона, вы не следите за лигой. Эти парни уникальны, но не традиционны. Игра маленькими пятерками раскрыла множество защитников, но, на мой взгляд, гораздо более важно, что она изменила обязанности «больших». Толкотни в «краске» больше не осталось.
Смоллболл не отменяет «больших» в баскетболе, но отменяет их традиционные обязанности. Каждый любит сравнивать спортивные эпохи, и я бы отметил, что, быть может, сегодняшние бигмены более универсальны и талантливы, чем когда-либо. Взгляните на парней вроде Дрэймонда Грина или ЛаМаркуса Олдриджа в этом плей-офф. Лично я в восторге от того, как они совмещают в себе защитников с центровыми.
Мне нравится современная НБА. Она напоминает мне первый год в колледже, когда я не знал, как должен играть центровой, и хотел быть защитником. Я не хотел играть под определенной позицией вообще.
И современный баскетбол практически пробуждает во мне желание начать играть. Мне жаль любого, кто будет защищаться против Дрэймонда. Он напоминает мне Гари Пэйтона. Спустя вот уже столько лет я так и не разгадал секрет Гари. И как много подобных игроков мы увидим в ближайшие годы? Не знаю, но смотреть буду.
С Гэри Пэйтоном было сложно справиться в краске.
«Соникс» постоянно доставляли нам кучу проблем. И все они были обусловлены фигурой Гэри. Помню, как-то раз после игры против них подошел к своему одноклубнику Марио Эли. Мы буквально только что закончили тренировку. Я должен был узнать, в чем причина.
«Неужели Гэри настолько силен?», – спросил я.
«Ну, не думаю».
И как же этот защитник с невыдающимися габаритами, настолько сильно играл в «краске»? Я подошел к Клайду Дрекслеру.
«Гэри силен?»
«Не, не совсем».
«Тогда как ему удается проникать в «краску»?»
Клайд пожал плечами.
«Не знаю, мужик. Не знаю».
Тут к разговору присоединился Марио.
«В случае с Гэри сложно все это объяснить».
Ни один человек не смог дать мне ответ.
Я всегда считал себя защитником в теле бигмена. Быть может, именно поэтому я столь сильно уважал стиль игры Пэйтона. Он никогда не хотел быть классическим защитником – равно как и я никогда не хотел быть классическим центровым.
На самом деле, у меня и выбора-то не было. Мне никто не говорил, как должен играть центровой. На момент приезда в Америку в свои 18 лет я не видел ни единой игры НБА. Ни единой. Когда я приехал из Нигерии в хьюстонский колледж, чтобы начать играть в баскетбол, я не знал ни одного имени игрока НБА. Впервые бросить по кольцу мне случилось лишь за год до того, в 17 лет. А работа ног была больше похожа на футбольную, нежели на баскетбольную.
Как выяснилось, моя наивность на первых этапах карьеры была полезна. Я начинал играть в баскетбол безо всяческих предубеждений. Когда мой тренер велел играть на позиции центрового, я и не понял, что он имеет в виду. Конечно, я мог перечислить все 5 позиций, но, если честно, толком понимать разницу между легким форвардом и центровым я не понимал.
Летом, в преддверии поступления в колледж я только и слышал от своих тренеров во время тренировок: «Хаким, ты центровой! Играй по позиции!»
А я не хотел играть по позиции. Я смотрел на игру защитников и вдохновлялся ею.
Играть по позиции – это скучно.
Я хотел врываться и выбегать из «краски», носиться по всей площадке. Я видел защитников, столь умело управляющихся с мячом, и думал: «Черт, мне хочется играть точно так же».
Итак, я решил развиваться разносторонне. На тренировках перестал выполнять одни лишь упражнения для бигменов. Работал над дриблингом и броском со средней. Над передачами и работой ног. Если против меня играл кто помедленнее, я бы вышел на легкий бросок или обвел его и прошел к кольцу. Если же кто поменьше, я бы занял удобную позицию в «посте».
Я понял, что баскетбол и футбол похожи как минимум тем, что и там, и там все сводится к использованию моментов, которые тебе предоставляет оборона соперника.
Вскоре тренеры перестали давать мне указание играть по позиции.
Недели две назад я смотрел игру «Уорриорс» против «Рокетс» в первом раунде Запада. Смотрел я ее в компании собственных друзей, и вот мы стали говорить о картине, что висит на стене моего дома.
На ней изображен я с Шаком в финале-1995. Картина потрясающая. О’Нил держит меня на периметре, в то время как я веду мяч. Мы оба отошли от своих обычных ролей и играли в сущности разыгрывающих. Мне всегда нравилась эта картина, и не просто потому, что тогда мы были молоды и в лучшей форме. Помню, как в момент, когда мяч попал ко мне в руки, все зрители вскочили со своих мест.
«Слушай, да ты создан играть в маленькой пятерке», – сказал один из друзей. Все посмеялись.
Я напомнил, что за всю карьеру выбросил лишь 143 трехочковых. Всего. За всю карьеру. Если хотите знать, попал лишь 30 из них. Тут еще один привстал на диване и передразнил меня, бросающего три.
И, наконец, третий воскликнул: «Да вы с Шаком изобрели смоллболл!»
Все находившиеся в тот момент в комнате залились смехом.
И тем не менее, какой бы смешной ни была эта ситуация, думаю, она хорошо иллюстрирует изменения, произошедшие в последнее время в НБА. Во времена моей карьеры у бигменов была совсем иная роль на площадке.
Шак был зверем. Если позволить ему занять выгодную позицию – все, игра окончена. Я все кричал арбитру: «Три секунды, три секунды!» Не думаю, что когда-нибудь в Лигу придет кто-либо с лучшим соотношением физической мощи к таланту.
Дикембе был идеальным центровым, прототипом классического бигмена. Мне часто приходилось видеть, как он блокирует соперника на подстраховке. Он сделал меня лучше.
Патрик Юинг был одним из самых тяжелых оппонентов в «краске». Он был способен держать соперника все 48 минут. Я невероятно уважаю Патрика.
Дэвид Робинсон был одним из наиболее быстрых бигменов, что я когда-либо видел. Одним из наиболее проворных. Он выделялся среди «больших» скоростью, легкостью и трудолюбием.
Яо Мин – уникальный игрок в посте. Мне не доводилось играть против него, но когда-то мы вместе тренировались в Хьюстоне. Когда мы впервые встретились на тренировке, он первым делом показал мне все мои игровые фишки, одну за другой. Яо их изучал. У него очень мягкий бросок и одна из лучших работ ног, что я когда-либо видел у баскетболиста.
И даже ЭмДжей. Он не был бигменом, он был универсалом. Майкл отлично умел блокировать броски – выпрыгивать в нужный момент и принимать решение в воздухе. Когда бы мы ни играли против «Чикаго», приходилось отводить двоих, а то и троих баскетболистов на защиту против Джордана в посте. Вероятно, Майкл не получает достаточного призвания за свою игру в посте. Но Джордан всегда убивал вас в краске; вот почему у Уилла Пердью и Люка Лонгли было так мало набранных очков.
В 1995 году видеть двух бигменов на периметре было необычно. Сейчас «большие» обязаны уметь играть как защитники, просто чтобы выжить.
Порой люди спрашивают меня: «Неужели эра бигменов действительно подошла к концу?» Они боятся, что НБА превратится в лигу защитников. Но если из всей НБА вы замечаете только шутеров вроде Стефа Карри или Клея Томпсона, вы не следите за лигой. Эти парни уникальны, но не традиционны. Игра маленькими пятерками раскрыла множество защитников, но, на мой взгляд, гораздо более важно, что она изменила обязанности «больших». Толкотни в «краске» больше не осталось.
Смоллболл не отменяет «больших» в баскетболе, но отменяет их традиционные обязанности. Каждый любит сравнивать спортивные эпохи, и я бы отметил, что, быть может, сегодняшние бигмены более универсальны и талантливы, чем когда-либо. Взгляните на парней вроде Дрэймонда Грина или ЛаМаркуса Олдриджа в этом плей-офф. Лично я в восторге от того, как они совмещают в себе защитников с центровыми.
Мне нравится современная НБА. Она напоминает мне первый год в колледже, когда я не знал, как должен играть центровой, и хотел быть защитником. Я не хотел играть под определенной позицией вообще.
И современный баскетбол практически пробуждает во мне желание начать играть. Мне жаль любого, кто будет защищаться против Дрэймонда. Он напоминает мне Гари Пэйтона. Спустя вот уже столько лет я так и не разгадал секрет Гари. И как много подобных игроков мы увидим в ближайшие годы? Не знаю, но смотреть буду.
