Аллен Айверсон: "Понял, что пора заканчивать, когда не допрыгнул до щита"

За последние 25 лет трудно найти в истории НБА более противоречивую личность, чем Аллен Айверсон. Одни взахлёб восторгаются его талантом и достижениями, а другие безапелляционно упрекают в чрезмерном индивидуализме и чуть ли не самовлюблённости. Однако среди множества эмоций и мнений есть и ряд объективных показателей. К ним относятся трофеи MVP и лучшего новичка сезона, четыре титула самого результативного игрока чемпионата и 11 приглашений на Матч звёзд, выход в финал плей-офф и бронзовая медаль Олимпийских игр — 2004. А теперь в этот список добавилось и гордое звание члена Зала славы.

Несмотря на неоднозначное отношение к Айверсону, оспаривать справедливость такого решения не рискнёт никто. А мнения величайших баскетболистов современности лишь подчёркивают это. «Я обожал наблюдать за игрой Аллена. Меня вдохновляло то, как он изменил баскетбол», – признаётся Стивен Карри. «Самый низкий MVP в истории лиги. Не понимаю, как можно даже обсуждать правильность его избрания в Зал славы», – утверждает Кевин Дюрант. «Когда меня выбрали во втором раунде драфта, то я не знал, каково моё место в НБА. Но Айверсон был рядом и повторял мне: снайперы должны бросать», – вспоминает Кайл Корвер. «Он изменил не только игру, но и культуру лиги. После него баскетболисты небольшого роста действительно поверили, что могут многое», – уверен Пол Пирс. «Кроссоверы и броски в лицо, татуировки и косички, повязка на голове и налокотник – всё это появилось в НБА благодаря Аллену. В нём перемешались баскетбол и хип-хоп», – восхищается Дэмьен Лиллард. А сам виновник торжества к своим 40 годам как будто стал мудрее.

– Кто был вашим кумиром в детстве и юности?
– Я знал, что обладаю особым даром, но хотел быть каждым. Я хотел прыгать, как Майкл Джордан, пасовать, как Мэджик Джонсон, быть быстрым, как Айзея Томас, подбирать, как Чарльз Баркли, и бросать, как Ларри Бёрд. Моей целью было научиться всему. И я перенял что-то от каждого игрока, на которого равнялся. Я включил всё лучшее в свой арсенал и сделал это при росте 183 см. Поэтому вы и видите меня в Зале славы.

– Что вы считаете своим самым большим успехом в карьере?
– Я не раз повторял, что своим самым серьёзным достижением считаю выбор на драфте. И неважно, получил бы я первый или 100-й номер. Но заслуга в этом принадлежит не только мне самому, но и тем людям, которые поддерживали и любили меня на протяжении всей карьеры, во времена взлётов и падений, в периоды осуждения и восхищения. Хочу поблагодарить всех, кто стоял за меня независимо от того, что обо мне говорили, даже когда я был неправ.

– А что для вас было сложнее всего в НБА?
– Трудно быть лидером команды и центром всеобщего внимания в столь молодом возрасте, в каком это довелось испытать мне. Что я имею в виду? А то, что я ещё не знал всех нюансов баскетбола НБА, но уже отвечал за результаты коллектива. Не так-то просто в каждом матче вести за собой других игроков и создавать зрелище для зрителей, часть которых, возможно, и не придёт в следующий раз. А я не имел права на передышку. Партнёры, тренеры и болельщики ждали от меня многого. Было тяжело, но интересно принять такой вызов.

– Как вы относитесь к критике в свой адрес?
– В молодости я старался угодить всем. Но иногда читал в газетах мнения о себе, а потом уходил к себе в комнату, опускал голову и плакал. Через некоторое время я сказал себе «Аллен, некоторые тебе просто не симпатизируют. Что бы ты ни сказал или сделал, им не понравится. Так устроен мир». И с этим нужно смириться. Мне пришлось стать толстокожим. Кроме того, я стал уделять внимание тем людям, которые говорили: «Аллен, ты мне нравишься». Зачем тратить время на тех, кто тебя ненавидит, если они ни при каких обстоятельствах не изменят свою позицию? И сейчас с высоты прожитых лет я понимаю, что нельзя принимать близко к сердцу слова тех, кто всегда против тебя. Нужно отдавать себя семье и детям, друзьям и настоящим болельщикам, которые всегда будут со мной.

– Когда вы поняли, что пришло время повесить кроссовки на гвоздь?
– Когда я перестал допрыгивать до края щита. Это правда. Я сказал себе: «Да ты же даже до щита достать не можешь. Пора заканчивать».

– Вы поиграли в разных командах. Где лучшие болельщики?
– Безусловно, самые страстные и преданные фанаты в мире – у «Филадельфии».

– Какие чувства вы испытываете, вспоминая 2001 год, когда «Сиксерс» дошли до финала, но уступили в нём «Лейкерс»?
– Я горжусь всеми парнями, которые добились того успеха вместе со мной. Мы знали, что в каждой игре оставляли на площадке все силы. И поэтому нам удалось пережить поражение. Нас обыграла более сильная команда, но мы сделали всё, что могли. «Сиксерс» подошли к той серии травмированными, потрёпанными и изнурёнными, но боролись на максимуме возможностей.

– За что вы больше всего любите «Филадельфию»-2001?
– За то, что даже в самой сложной и безвыходной ситуации, посмотрев налево и направо, я всегда видел рядом этих парней. Измученные травмами, больные, в любом состоянии, но они были вместе со мной. Они были готовы на всё, и потому я тоже был чертовски уверен, что и сам сделаю всё возможное и невозможное.

– Насколько важно для вас избрание в Зал славы?
– Во время игровой карьеры я не задумывался о том, что претендую на включение в Зал славы. Я стремился лишь к тому, чтобы стать лучшим, полностью реализовать свой потенциал и заслужить звание MVP. Я даже не думал о жизни после баскетбола. Честно говоря, я вообще не хотел попадать в Зал славы, потому что мечтал играть вечно. Хотя конечно осознавал, что это невозможно. Но сейчас хочу сказать, что нельзя достичь таких высот в одиночку. Нужна помощь очень многих людей.

– И кто же они?
– В первую очередь партнёры и тренеры. Они придумывают для тебя комбинации и ставят заслоны. Кроме того, болельщики заряжают энергией, поддерживая, а семья даёт возможность восстановиться. Твоя спутница всегда рядом, когда ты борешься с болью. Она говорит: «Я знаю, что ты не можешь играть сегодня». А ты отвечаешь: «Я выйду на площадку, потому что должен посмотреть в глаза соперникам».