"Чикаго"-96: лучший сезон нашей жизни

«Я вернулся».

Радостное воодушевление, с которым Майкл Джордан объявился на тренировочной базе «Чикаго» весной 95-го, почти сразу разбилось, превратившись в болезненные осколки сомнений и необходимости искать себя заново. 55 очков в матче с «Никс» могли кого-то обмануть, но на самом деле лишь усугубляли ситуацию – он еще не был готов и принес из бейсбола ощущение собственной уязвимости, никогда ранее ему не свойственное.

Не разочарования, но неприятные удары сопровождали каждый его шаг:

Уже в первом матче с «Индианой» он попал под язвительного Реджи Миллера – поражение, 7 из 28 с игры и ответ на вопрос, почему же так мало данков: «У меня так сильно сводит ноги, что тут не до данков»…

Он по-прежнему бегал по 35-40 минут, но впервые в жизни почувствовал, что устает на баскетбольной площадке, что его эффективность падает под конец матчей…

Его приход окончательно убил все зачатки командной игры у «Буллс». После ухода Хораса Гранта и Билла Картрайта «Чикаго» превратился в середняка на распутье: тренер Джексон пытался создать новую команду вокруг Пиппена, генеральный менеджер Краузе изучал варианты обменов Пиппена и допускал возможность построения нового коллектива «с нуля». И вот когда обмены не случились, а идеи Джексона начали приносить плоды, вернулся прежний лидер, и все надо было начинать заново – те, кто не играл с Джорданом раньше, предпочитали себя в роли зрителей, будучи уверены, что тот будет побеждать в одиночку…

Наконец, все завершилось плачевным образом. «Чикаго» вышел на молодую дерзкую банду из «Орландо» и проиграл 2-4, несмотря на 31 в среднем за серию от Джордана. На последних секундах первого матча Ник Андерсон отобрал мяч на ведении (это была 1 из 8 потерь Джордана) и после произнес то, о чем не хотелось думать никому: «Что-то он не похож на прежнего Майкла Джордана»…

Триумф в стиле «вернулся, увидел, победил» не складывался. И даже не особенно радужный год в бейсболе не ранил так сильно: там хотя бы было понятно, что ты пытаешься сделать невозможное и что с каждым днем все же получается получше. Здесь же Джордана побили в мире, который еще недавно принадлежал ему. И побили не «Бэд Бойз» с их опытом, запрещенными приемами, янычарской сплоченностью, а молодые властелины будущего. Ему же было уже 32, физически он уже не подавлял, как раньше, в команде виднелись явные зазоры, а безумный ажиотаж вокруг его персоны не добавлял позитива. Это спустя 20 лет кажется, что если бы Джордан не уходил, то завоевал бы и 8 титулов – в середине 90-х не было ощущения, что так уж реален даже еще один. Ставить против Джордана было странно, но ставить в такой ситуации на него?

Сезон-95/96 – это год, когда все узнали настоящего Джордана-баскетболиста – поняли то главное, что им двигало на протяжении всей карьеры. До этого он казался просто суператлетом, самым совершенным баскетболистом, в какой-то момент нехотя подчинившим свое непомерное эго ради побед. Он напрягал даже коллег подростковым выпендрежем, не скрывал снисходительного отношения к партнерам, подсмеивался над тренерами и не боялся им перечить. Лишь после возвращения все четче начали понимать, что лучшим спортсменом в истории его сделали не навыки, не баскетбольный IQ, не запредельный атлетизм, а маниакальная соревновательность, ненависть к поражениям и стремление на ровном месте найти сомнение, увидеть пренебрежительную реплику в свой адрес и объявить скептика своим врагом.

«Я встретился с Брайоном Расселлом впервые в 1994, это было в Чикаго. Тогда у меня не было и мысли о том, чтобы вернуться в баскетбол, я тренировался, готовился играть в бейсбол, и вот они пришли на разминку, чтобы поздороваться. Расселл подошел ко мне и сказал: «А ты зачем карьеру завершил? Ты же понимаешь, что я бы тебя остановил»… С того самого дня я решил, что всякий раз, когда я вижу Расселла в игровой форме, я буду его атаковать».

Летом 95-го Джордан снимался в «Космическом джеме», набирал форму и вновь учился избегать всеобщего внимания. Если даже из пустяков он делал событие, то можно только представить, как полыхало внутри после столь явных ударов.

Грант Хилл: «Помню во время подготовки сборной к Олимпиаде мы с Алланом Хьюстоном зашли в номер Майкла, смотрели на его вещи, а потом вышли и говорили друг другу: «Вот это да! Мы только что тусовались с самим Майклом Джорданом». Через несколько лет мы играли против него, но то же восхищение никуда не делось. У него как будто бы не было недостатков. Даже когда он просто шел в проход и клал мяч в кольцо, вы все равно впадали в оцепенение. Когда я попал в Детройт, мне говорили: «Старайся не фокусироваться на нем». Дело не в том, чтобы не встречаться с ним взглядом. Просто когда вы переключаете свое внимание на него полностью, то не можете оторваться. И я говорю это, будучи участником Матча всех звезд. Ты боролся. Ты старался не дать ему проявить себя. Делал все, что только мог. Ты старался обыграть его, но… Мне было дико неудобно, когда меня начали называть следующим Джорданом. Это могла быть цель всей жизни – чтобы тебя рассматривали как одного из лучших, но когда на тебя навешивают ярлык и тебе приходится с этим жить… Мне было очень некомфортно, даже стыдно.

Майкл всегда оставлял последнее слово за собой. Летом 95-го мы пересеклись в Лос-Анджелесе. Я снимался в серии Living Single с Куин Латифой. Там было несколько любовных сцен. Не знаю, смотрели ли вы, но если вас интересует плохая актерская игра, то это лучший образчик, рекомендую. А Джордан снимался в «Космическом Джеме». Я заехал к нему на съемки, и мы играли «двусторонку». Там были Джувэн Ховард, Трэйси Мюррэй. Я подавил его. Показал ему все лучшее. Моя команда победила. Думаю, отчасти это было связано с тем, что ему было тяжело защищаться против игрока столь атлетичного. Да и вообще он плохо знал меня как игрока. На следующий день он устроил мне разнос. Возможно, я поймал звезду: я рассказал всем знакомым, что размазал Джордана. Он собрался, выложился против меня в защите и просто уничтожил. Я так и не оправился после этого – мое эго было растоптано».

Дуновение ветра. 4 причины, почему Майкл Джордан величайший игрок в истории НБА

***

В 93-м Майкл Джордан завершил карьеру великим спортсменом, в 95-м он вернулся на площадку спортивным божеством. Все возможные приличия были похерены: согласно проведенному тогда опросу среди детей чернокожего населения Штатов, он сравнялся с Господом в качестве самой уважаемой фигуры после родителей; на вопрос чикагской радиостанции, нужно ли называть его повелителем мира, 41% респондентов ответили «да»; люди приходили молиться перед статуей у United Center. На его имя приходили тысячи посылок с различными вещами, которые нужно было подписать – к большинству прикладывали долларовые бумажки разной ценности.

Тогдашний пресс-атташе «Буллс» Тим Хэллэм в шутку начал называть Джордана и его окружение Иисусом и апостолами и говорил: «Иисус отправился в уборную… Подробности в 11-часовом выпуске». Но особый пиетет ощущался и внутри команды. На выездных матчах Джордан жил отдельно от команды, ел у себя в номере, общался со своими «апостолами» и подавлял партнеров. Еще весной, когда он еще не полностью адаптировался к баскетболу и принимал ошибочные решения, случился характерный момент: Джордан не отдал пас на открытого Керра и полез внутрь на троих защитников, когда же Джексон велел Керру сделать лидеру замечание, тот лишь пожал плечами.

Как Джордан придумывал новые способы избегать прессу и болельщиков, так же он работал над своими новыми отношениями с партнерами.

В «Священной игре» Фил Джексон рассказывает историю, лучше всего раскрывающую «нового Джордана»:

«После матча с «Никс» Майкл сказал, что ему надо кое о чем поговорить со мной наедине.

«Я решил уйти. Что я еще могу сделать?»

Я пожал плечами.

«Да ладно, шучу. Но ты должен сказать остальным, что они не могут ждать от меня подобного тому, что было в Нью-Йорке, каждый день. В следующем матче я хочу, чтобы все старались – чтобы мы играли как команда».

В сезоне-95/96 Джордан выдал лишь один матч, в котором набрал больше 50 очков. Даже в финальной серии он не стремился непременно оставить за собой последнее слово: самую восторженную прессу получили Тони Кукоч (его спурт помог победить в первом матче), Люк Лонгли (19 очков в третьем матче) и Деннис Родман (боролся с Шоном Кемпом и выиграл второй и шестой матчи удачными действиями на подборе). И с самого начала он старался вдолбить в каждого партнера идею командного баскетбола и равных возможностей для всех.

Джордан – даже тот новый мудрый Джордан, который побывал в шкуре спортсмена-неудачника и проникся уважением к остальным – оставался странным лидером. Он продолжил устраивать партнерам проверки на стойкость – в ходе именно такой в тренировочном лагере получил по голове Стив Керр. Всячески третировал Кукоча, которому отказывал в бойцовских качествах. Не разговаривал с Родманом. Но важнее не то, что у него не получалось, а то, чего он сумел добиться – он появился в тренировочном лагере с мантрой «Каждый матч сезона должен стать игрой плей-офф» и постепенно заразил этим отношением всех.

«Скотти был одним из парней, с которыми все решало только мое присутствие. Если я брал выходной, то и он брал выходной. Если я впахивал целый день, то и он делал то же самое. С другими – например, с Деннисом, нужно было задействовать эмоции. Нельзя было кричать на Денниса. Нужно было найти способ проникнуть в его мир так, чтобы он понял, что ты ему говоришь. С остальными можно было объясниться. Например, с Барреллом (играл за «Буллс» в сезоне-97/98). Я мог наорать на него – и он все понимал, но при этом это никак не отражалось на его самооценке».

«Чикаго» начали с пяти побед, а затем вновь попали под «Орландо» – и без Шака «Мэджик» обработали «клиентов», а Пенни Хардуэй набрал 36 очков.

После этой игры окончательно сложился образ той команды. У «Буллс» получалось сочетать вроде бы не сочетаемое: репутация воскресших «Битлз» и Элвиса Престли как-то плохо коррелировала с акцентом на вязкой защите, не особенно ярким стилем игры возрастной команды и вроде бы скромным окружением «Большого Трио». Но по мере того как счетчик поражений замер, а победы все продолжали накапливаться – «Чикаго» прошел первую половину с показателями 41-3 – «миссией Джордана» заболела не только команда, но и вся страна. В «Чикаго» открывали все больше привлекательного: обновленного Родмана, идеальный баланс между лидерами, весельчака Уэннингтона, убийцу с лицом младенца Керра, «белого Мэджика» Тони Кукоча… Но с «Биттлз» и Элвисом – помимо феноменальной популярности – их объединяли не какие-то яркие детали, а общее новаторское послание: Джордан сформулировал себе и команде идеальную миссию, единственную, которая могла примирить его с предшествующими неудачами, и планомерно воплощал ее в жизнь.

***

Стив Керр : «Настоящий мужчина» – это то словосочетание, которое определенно подходит Джордану. У него во рту всегда была сигара. Он все превращал в соревнование: в самолете это были карты, на тренировках – и игры один на один, и трэшток, и броски. Он обожал состязания как никто другой. Для него это была игра, но при этом еще и проверка. И он не мог остановиться.

Когда мы были на выезде, то всегда оказывались где-нибудь вместе и отлично проводили время. Вокруг него постоянно тусовались разные знаменитые люди. Очень здорово было ощущать себя частью того коллектива, с одной стороны, потому, что это твой одноклубник и тебе надо развивать отношения с ним, а, с другой, потому, что это Майкл Джордан, самый известный человек на планете Земля.

Когда он входил куда-либо, начиналась паника. Это было и странно, и увлекательно одновременно, просто потрясающе. Как-то мы зашли в бильярдную, в Финиксе. Это было вечером во вторник, там не было ни души. Мы пришли туда с Джадом Бушлером и Тони Кукочем, а Майкл сидел со своими охранниками Джорджем Келером и Гасом Леттом. Они забронировали столик для нас рядом с ними. При этом там находилось ну максимум человек пять. Это было еще до эры мобильных телефонов, но за углом стояло несколько автоматов. Это не то что сейчас, когда благодаря социальным сетям все бы сразу узнали, что Майкл Джордан пришел в такое-то место.

И я помню, как быстро разнеслась новость. Все, кто находился там, сразу же рванули к автоматам, чтобы позвать своих друзей. Буквально в течение часа все было битком забито, пришли несколько сотен людей. Столик Майкла окружили. Все делали фотографии и просто глазели на нас. Это было очень странно, но и круто одновременно. Ведь я был как бы частью всего этого!»

«Лучше бы тебе прийти. ЭмДжей только что врезал Стиву». 11 историй из последней книги Фила Джексона

***

Фил Джексон: «В начале тренировочного лагеря у меня была назначено интервью по телефону. По времени оно совпадало с утренней тренировкой. Когда помощник сказал мне, что пора идти к телефону, я дал указание тренерам отложить «двусторонку» и поработать с игроками над броском. Интервью длилось только 15 минут, но еще до того, как я положил трубку, ко мне прибежал наш спортивный директор Джонни Лигмановски: «Лучше бы тебе прийти. ЭмДжей только что врезал Стиву. Он пошел в раздевалку и собирается уходить». Оказалось, что Керр и Джордан сцепились на площадке, и дело закончилось тем, что Майкл поставил Стиву фингал под глазом.

Когда я зашел в раздевалку, ЭмДжей собирался в душ. Он сказал: «Мне надо идти». «Позвони, пожалуйста, Стиву и уладь ситуацию до завтрашнего дня».

Этот момент был очень значимым для Майкла. Он только что на ровном месте подрался с самым маленьким игроком команды.

Что вообще творилось?

«Этот эпизод заставил меня посмотреть на себя и сказать: «Ты ведешь себя как идиот». Я знал, что надо более уважительно относиться к одноклубникам. Равно как и уделять больше внимания тому, что происходило со мной, когда я пытался вернуться в баскетбол. Нужно было стараться влиться в коллектив».

После той драки между ними возникла сильная связь.

«Я очень зауважал Стива, так как, во-первых, он оказался в ситуации, в которой не мог победить. Во-вторых, он постоял за себя. Когда я начал фолить на нем, он ответил мне. И я потерял контроль над собой. Но из этого возникло взаимное уважение», – сказал Майкл».

Стив Керр: «Майкл повышал уровень наших тренировок каждый день, и это делало нас лучше.

В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля – очень много трэштока, плюс их команда уничтожала нас. После возвращения Майкл не играл особенно хорошо, по крайней мере, по своим стандартам. Он выходил на каждой тренировке, чтобы доказать, что он в полном порядке. Так что каждая тренировка превращалась в войну. И вот один раз получилось так.

Это была первая и единственная драка в моей жизни. Мы сначала пререкались. Затем он ударил меня локтем, а я ударил его, и тут мне прилетело.

Он пытался дать нам понять, что нам дерут задницу. А я и так знал, что нам дерут задницу. Не нужно мне было об этом напоминать еще раз. Как это могло меня не разозлить? Это естественно. Других это тоже разозлило. Просто так получилось, что в тот момент он защищался против меня».

***

30 ноября 1995-го. Ванкувер. Одна из самых известных историй с участием «Джордана второго три-пита».

«Буллс» приехали в гости к «Гризли» с показателями 11-2 (два поражения пришлись на матчи с «Орландо» и «Сиэтлом»), завершалось длительное 7-матчевое турне по западному побережью.

У Джордана не летело – за три четверти он набрал только 10 очков. И в начале четвертой «Буллс» уступали 2. Тут новичок Деррик Мартин забил и, пробегая мимо скамейки «Буллс», бросил: «Ничего страшного в тебе нет. Я же говорил, что мы победим».

Когда Джордан вернулся на площадку со словами «Малыш, я же тебе говорил: никакого трэштока», оставалось 5 с половиной минут: «мишки» вели 79:73. Дальше был сольный концерт Джордана, который за оставшееся время набрал 19 очков и самостоятельно вытащил «Чикаго» из ямы (94:88). Вскоре Мартина обменяли в «Миннесоту» на пик второго раунда.

Спустя несколько месяцев нечто подобное произошло с Джерри Стэкхаузом. Новичок, который часто встречался с Джорданом на паркете в Северной Каролине, обещал, что выступит против него удачно. За первые три четверти тот набрал 48 очков, создал задел в 27 и последнюю 12-минутку провел на скамейке.

***

К 95-му казалось, что карьера Родмана зашла в тупик. Молитвы Мадонны в раздевалке «Сперс» никого не смущали, более разрушающее действие на его карьеру в «Сан-Антонио» оказала его зацикленность на статистике. В «Сперс» мятежный форвард нашел оптимальное выражение своей экзальтации на паркете – намеренно ограничил себя функциями подбирающего и постепенно подзабил на все остальные глупости вроде командной защиты, подстраховки и так далее. Это привело его к полноценным боевым действиям: по ходу матчей Родман концентрировался на индивидуальных показателях, вне игры получал ежедневные штрафы за показательные опоздания на тренировку (даже когда он приходил раньше, то застревал на парковке или в холле), отказался выходить на матч с «Хьюстоном». После вылета от «Рокетс» Грегг Попович решил любой ценой избавляться от провокатора.

В первом сезоне в «Чикаго» Родман отказался и от эгоистичных баскетбольных привычек и от столь уж злостного времяпрепровождения, но своеобразную войну – теперь с Джексоном – продолжал вести. Уже в первом матче тренировочного лагеря он выбросил мяч на трибуны и наорал на судью. Настаивал на том, чтобы ему разрешили играть с не зашнурованными кроссовками – выходил в таком виде на паркет и медленно, показательно, завязывал шнурки. Надевал украшения на тренировки. Время от времени уезжал разрядиться в Лас-Вегас на уикенд и возвращался оттуда несколько потрепанным… Но Джексон пропускал мелкие шалости и умудрился завоевать уважение бунтаря – за старое Родман принялся за сезон всего раз, когда в марте ударил головой арбитра и высказал все о Дэвиде Стерне и судьях.

В «Чикаго» Родману удалось не только реанимировать иссякавшую карьеру, но и пересмотреть сложившийся образ. В «Детройте» он был лучшим защитником, много подбирал, но оставался в неизвестности. В «Сперс» приобрел репутацию фрика с разноцветными волосами, колоритными подругами и необходимостью постоянно эпатировать публику, которая выглядела странно и на фоне «Сан-Антонио», и на фоне собственной невыразительной игры. «Буллс» же дали Родману наиболее четкое определение – «второй после Билла Расселла игрок, который влияет на результат, даже не набирая очки» – и сделали его безумие завораживающим.

Причем не только безумие. В «Буллс» открылись три вещи, которые никто до этого о Родмане не знал.

Во-первых, оказалось, что он лучший подбирающий в истории лиги. Не потому, что сделал из отскока культ и работал на чистую цифру, а потому, что обладал феноменальным даром предвидения. Форвард, который вроде бы интересовался лишь алкоголем и сексом, тратил часы за просмотром видео – и точно знал, куда с большей вероятностью пойдет мяч после броска партнеров.

Во-вторых, в «Буллс» с их не самой мощной передней линией защитные качества Родмана выкристаллизовались особенно четко. Со скромным ростом, уступая в массе, он умудрялся противостоять и Кемпу, и Шаку за счет силы, выносливости и понимания игры.

И наконец, понимание им «треугольного нападения» и умение играть в пас удивило даже Джексона с Уинтером.

Новый Родман полностью раскрылся в финале с «Сиэтлом», когда затащил концовки двух матчей за счет феноменального здоровья. Там он не только показывал свою необъяснимую выносливость, умение просчитывать отскок и защитные навыки, главным противостоянием серии оказалась его дуэль с Фрэнком Бриковски – псих, сумасброд и воплощение всего, чем пугали детей, Родман устроил психологическую атаку на соперника и спровоцировал его удаление.

К этому моменту он уже получил самое важное, зачем он пришел в «Буллс» – любовь миллионов. И уже в качестве нового любимца раскручивал эту дуэль с улыбками, насмешками, пикировкой с Джорджем Карлом.

***

Фил Джексон : «Краузе пригласил меня к себе домой, чтобы мы могли встретиться с Родманом и его агентом. Когда я пришел, Деннис валялся на диване в темных очках и шляпе «плохого парня». На протяжении всего разговора он молчал, так что я позвал его переговорить наедине на веранде. Но все, о чем он мог говорить – это то, сколько мы будем ему платить. Я ему сказал, что «Буллс» оплачивают вклад в дело, а не обещания, и если он оправдает свой потенциал, то мы о нем позаботимся.

На следующий день мы встретились снова – в индейском зале Berto Center. На этот раз Деннис был более открыт. Я спросил, что пошло не так в «Сан-Антонио». Он объяснил, что проблемы начались после того, как он пригласил Мадонну в раздевалку после игры. Пресса подняла шумиху, и пошли репрессии со стороны руководства.

Я упомянул о его репутации эгоистичного игрока. Он сказал, что настоящая проблема заключалась в том, что он устал выручать Дэвида Робинсона, который боялся Хакима: «Половина игроков «Сперс» забывают яйца в холодильнике, когда выходят из дома».

«Как ты думаешь, ты сможешь освоить «треугольное нападение»?

«Конечно, без проблем. «Треугольное нападение» работает очень просто – найди взглядом Майкла Джордана и отдай ему мяч».

… После этого Деннис начал рассматривать экспонаты индейской культуры и показал мне ожерелье, которое ему подарила девушка из племени Понка. Затем мы посидели в тишине. Деннис немного говорил, но, сидя рядом с ним, я понял, что он нам поможет. Между нами образовалась невербальная связь».

***

Январь 1996-го. Чикаго.

«Чикаго» обыгрывает «Филадельфию» – 116:104. На счету Родмана 10 очков, 21 подборов и 10 передач.

***

Джад Бушлер: «Помню, мы выиграли тогда 40 с чем-то матчей. У нас было где-то 44-4. И вот мы сидим в самолете и изучаем расписание. Мы со Скотти смотрим друг на друга и думаем: «Вряд ли мы проиграем еще хоть один матч». В расписании не было ничего, что выглядело бы сложным. Вот настолько уверены в себе мы были.

Это все Майкл. Человек меня поражал – он вообще не признавал выходных. Думаю, сейчас многие парни говорят: «Ну, у меня все побаливает, эта игра ничего не значит. Я им сегодня не нужен. Пусть другие парни стараются». Он никогда так не делал. Он – звезда, и он проводил больше всех минут на площадке. Не знаю, возможно, это объяснялось тем, что он понимал, что все эти люди пришли посмотреть на него. «Миннесота» и «Кливленд» тогда были ужасны – никто на них не ходил. Но раз в город приезжали «Буллс», то это значило, что будет аншлаг. И он понимал, что надо развлекать всех этих людей. Ничего не значащая игра, вторник, кошмарный снегопад, это ничего не значит. Наверное, он нам и не нужен был, чтобы обыграть кого-то там, с кем мы играли. Но он все равно выходил.

Как-то мы играли в пятницу, и основным парням пришлось провести на площадке много времени. На следующий день Фил говорит: «Те, кто вчера мало играли, пусть побегают четыре на четыре». Майкл и Скотти должны были просто сидеть и смотреть на нас. Тут Майкл такой говорит: «Неа, так, Джад, свали, я выхожу». Серьезно?! Ты только вчера отбегал 40 минут. Он настолько обожал играть. Именно его профессиональное отношение к делу выносило мне мозг, он никогда не брал выходных.

У него с Филом были невероятные отношения. В них было столько взаимного уважения. Я никогда не видел, чтобы он подвергал сомнению решения Фила. Ни разу. Фил дует в свисток – Майкл первый подбегает и слушает его. Я никогда ничего подобного не видел. Я был в командах, где суперзвезды ненавидели своих тренеров, унижали их. Когда я попал в «Чикаго» и увидел все это, то сразу подумал: «Вау, тут сразу все слушаются».

«Тренер, выпейте воды, я не дам вам проиграть ваш первый матч». Майкл Джордан глазами очевидцев

***

Март 1996-го. Чикаго.

Единственный матч сезона, в котором Джордан перевалил отметку в 50 очков.

«Буллс» обыграли «Детройт» (102:81). 21 из 28 с игры, 11 подборов, 6 перехватов, 53 очка. В четвертой четверти Джордан набрал 15 очков, на два больше, чем вся команда «Пистонс».

***

Когда Джордан объявил о завершении карьеры, Скотти Пиппен показал, что готов занять его место – демонстративно он обосновался в шкафчике своего старшего товарища. С 33-м номером в роли лидера «Буллс» одержали 55 побед и вышли в полуфинал конференции на «Никс».

Постепенно выяснилось не только то, что на роль примы Пиппен не годится – все узнали, что, как говорил Фил Джексон, «у Пипа в году было 362 отличных дня» и еще несколько, когда он разрывал шаблоны. Все знали форварда идеалом командного игрока, эталонным помощником, позитивным человеком, работягой и воплощением всех лучших качеств. Но иногда случались затмения.

В 3-м матче серии с «Никс» Пиппен отказался выходить на паркет, когда Джексон расписал ключевую комбинацию под Тони Кукоча.

Зимой 95-го Пиппен сорвался в матче с «Сан-Антонио» – отпихнул судью и выбросил стул на паркет (судьей был Джойи Кроуфорд, который рассердился из-за того, что у него требовали свистеть «три секунды»).

В мае 95-го его жена подала на него в суд за удар рукой. Через какое-то время иск был отозван, но дело завершилось разводом.

В 97-м Пиппен публично назвал Краузе «лгуном» и сказал Джерри Рейнсдорфу, чтобы «тот шел к черту».

Нечто подобное произойдет и потом. Пиппен уйдет из «Хьюстона» с адским скандалом и уничтожит Баркли.

Инцидент с Кроуфордом стал сигналом для Джерри Краузе. Перед дедлайном он подошел максимально близко к тому, чтобы обменять своего незадачливого лидера на Шона Кемпа. И об этом знали все. Не только сам Пиппен, Джексон и команда. Сразу же после возвращения Джордан выписал еще один дежурный пинок в адрес своего врага: «Если бы Пиппена не было в команде, то я бы сюда не вернулся».

Отношения между Джорданом и Пиппеном не изменились: они так и остались в роли ведущего и ведомого, как это было всегда, еще с тех пор, когда Краузе украл драгоценного проспекта у «Соникс», а ЭмДжей уже был звездой, вечно жалующейся на недостаток помощи. Изменилась динамика на паркете. В эпоху второго три-пита стерлась явственная граница между «Бэтманом» и «Робином», звездой и прокаченным, но оруженосцем.

Собственно основанием той команды был как раз Пиппен: именно наличие такого игрока, умевшего защищаться едва ли не на всех позициях, едва ли не самого разностороннего в баскетболе вообще и способного выполнять функции разыгрывающего в атаке, и дало Джексону мысль о создании универсальной команды. То, что сейчас представляется главной тенденцией современной эпохи, присутствовало уже тогда: «Буллс» сделали сознательный выбор в пользу Рона Харпера, когда выставили Би Джей Армстронга на драфт расширения – идея заключалась в том, чтобы создать трио высоких игроков на периметре, которые могли бы размениваться и дабл-тимить опасных центровых. В результате «Буллс» не просто экономили силы ветеранов, но и могли похвастаться уникальным разнообразием: они играли и совсем маленькой пятеркой с центровым Родманом, и большой, и при этом почти ничем не жертвовали. «Почти» потому, что все же «Буллс» были заточены под «Орландо», команду, которую они видели своим основным соперником, под высокого защитника Хардуэя и доминирующего Шака – из-за легкого перекоса в эту сторону им пришлось несколько раз пострадать от рук юрких «малышей» (Стаудемайра и Тима Хардуэя)

Пиппен нашел себя в наиболее подходящей роли – он оставался тем же лидером, что и до возвращения Джордана, вел игру, сжигал в защите, помогал в самых сложных местах, но это все было естественно: отпала необходимость быть тем, кем он быть не мог, быть Майклом Джорданом.

***

Февраль 1996-го, Чикаго.

Майкл Джордан и Скотти Пиппен стали 9-й в истории парой одноклубников, которые набрали вместе больше 40 очков за матч. На счету Джордана было 45, у Пиппена – 40. Родман добавил 23 подбора. «Буллс» обыграли «Пэйсерс» – 110:102.

***

Все болельщики «Буллс» уверены, что рекорд можно было еще улучшить. Четыре поражения команда потерпела с разницей в три и меньше очков, причем одно из них из-за судейской ошибки. Еще три с разницей в шести и меньше очков. Лишь в трех случаях дело дошло до разницы больше 10 очков.

Ноябрь 1995. «Орландо» – «Чикаго» – 94:88

«Чикаго» впервые представил черную форму, которая очень скоро будет объявлена несчастливой. Посередине сезона уже начали подводить итоги: в черных цветах «Буллс» уступили 4 раза в 12 матчах, в остальных 4 раза – в 28 матчах.

Хардуэй вновь переиграл Джордана – 12 из 18 с игры, 4 из 7 с дистанции, 0 передач

Ноябрь 1995-го. «Соникс» – «Чикаго» – 97:92

Решающий перехват – Гэри Пэйтон вытащил мяч у Джордана на ведении.

В этом матче не играл Родман, а Джордан выбросил 6 из 19 с игры.

Декабрь 1995-го. «Индиана» – «Чикаго» – 103:97

«Буллс» отыграли 14-очковый гандикап, но в концовке получили «треху» от Марка Джексона.

Наибольший урон «быкам» нанес Рикс Смитс, набравший 26 очков.

Февраль 1996-го. «Денвер» – «Чикаго» – 105:95

Поражение прервало серию из 18 побед. «Чикаго» отставал на 31 очко, но сумел вернуться в игру и сравнять счет. Потом Махмуд Абдул-Рауф, правда, все решил в свою пользу (32 очка).

Февраль 1996-го. «Финикс» – «Чикаго» – 96:94

35 очков, 16 подборов и решающий перехват от Чарльза Баркли.

Февраль 1996-го. «Майами» – «Чикаго» – 113:104

«Хит» играли ввосьмером, но удачно забросали соперника трехочковыми (15 из 23). Рекс Чепмэн вообще не промахивался – 9 из 10.

Март 1996-го. «Чикаго» – «Никс» – 72:104

Худшее поражение для «Чикаго» за всю историю второго «три-пита» пришлось на вторую игру Джеффа Ван Ганди в статусе главного тренера.

Март 1996-го. «Торонто» – «Чикаго» – 109:108

30 очков и 11 передач от Дэймона Стаудемайра. Керр промахнулся в концовке, Джордан попал, но уже после сирены.

Апрель 1996-го. «Шарлотт» – «Чикаго» – 98:97

Потрясающая концовка: Майкл Джордан, Деннис Родман, Скотти Пиппен и Тони Кукоч совершили каждый по одному промаху из-под кольца, а потом еще были нарушены правила на Стиве Керре.

Апрель 1996-го. «Чикаго» – «Индиана» – 100:99

«Пэйсерс» умудрились обыграть «Буллс» дважды по ходу сезона. Второй раз был особенно болезненным, так как все ждали «красивого рекорда» (73-9), а в результате Джордан нарушил правила на Эдди Джонсоне за секунду до конца.

«Чикаго Буллс»-1998. Где они сейчас

***

Стив Керр : «Помню, как мы обыграли «Рокетс» в Хьюстоне, у них тогда были Хаким, Чарльз и Дрекслер, такая небольшая «команда мечты». А мы вышли и легко их победили. Помню, как мы обыграли «Лейкерс» в Лос-Анджелесе, когда вернулся Мэджик Джонсон и весь город сошел с ума. А мы привезли им 15 очков в «Форуме». Помню, как мы начали сезон с 41-3. Ну что начинает сезон с 41-3?! Это было удивительное ощущение. Каждый раз, когда мы проигрывали, мы побеждали в последующих 12 матчах. Майкл не давал нам сбавлять обороты.

Харп тоже был частью этого. Фил решил ставить Харпа в стартовый состав, чтобы создавать высокую защитную линию. О таком сочетании даже думать страшно: Харп, Майкл, Скотти, Родман. Все высокие, атлетичные, умные. Со скамейки выходил Тони, Люк Лонгли играл в старте. Он хорошо пасовал в «треугольном нападении». Иногда мы использовали Тони в качестве центрового, и тогда на площадке оказывались пятеро парней, который могли вести мяч, пасовать, бросать и защищаться. Это было круто.

Фил ни разу не заговорил о том, что мы можем одержать 70 побед в сезоне, до того момента, когда у нас набралось порядка 60 выигрышей. Мы были очень близки к этой цифре, и я помню, как он сказал что-то такое: «Я представляю, что у нас будет меньше 10 поражений. Вот это было бы очень круто». Типичное для Фила высказывание, продуманное и слегка загадочное. Чтобы посеять семена.

Я очень хорошо запомнил этот момент. Никто из парней не говорил об этом на протяжении всего сезона. Это скорее муссировала пресса, но вы сами же не будете такое обсуждать. Что тут обсуждать-то? Если вы будете смотреть в расписание, то очень быстро поймете: «Что, черт возьми, я делаю? Мне надо сконцентрироваться на сегодняшнем матче». А затем Харп сделал для нас футболки, на которых было написано: «70 побед ничего не значат без перстня». Тогда это стало предметом обсуждения».

***

Апрель 1996-го. Чикаго

«Буллс» стали единственной командой, которая покорила рубеж в 70 побед.

***

Миссия сезона – одолеть «Орландо» – отчасти провалилась. Но не по вине «Чикаго». «Мэджик» к полуфинальной серии развалились из-за внутренних проблем, непонятной ситуации с тренером, назревающего конфликта между Шаком и Пенни, а травмы уже оформили все остальное. Главная серия года оказалась выносом тела.

Шакил О’Нил: «ЭмДжей просто уничтожил Ника Андерсона. Он ему говорил: “Я иду под кольцо, я собираюсь провести мяч между ногами два раза, я сделаю ложный показ, а после брошу в прыжке. И после всего этого я посмотрю прямо на тебя. Именно так он и сделал».

Стив Керр: «Майкл всегда давал понять нам, что, пока не мы выиграли чемпионат с ним, мы не являлись частью клуба. Так что нам нужно было победить, чтобы заслужить его одобрение. Тогда мы проиграли несколько матчей в плей-офф. У нас было несколько тяжелых матчей с «Соникс» после того, как мы вышли вперед 3-0, но никаких сомнений касательно итогового результата.

Мы смели «Орландо», просто уничтожили их. Мне кажется, в первых двух матчах они были здоровы. И в первом матча мы их разгромили. А затем, во втором, у них было большое преимущество после перерыва, но во второй половине Майкл и Скотти не позволили им перейти с мячом на нашу половину. Затем уже посыпались травмы: Хорас повредил плечо, Брайан Шоу защемил шею во сне. Они были не похожи на себя».

Хорас Грант: «В «Орландо» мы считали, что нам суждено победить, ведь мы были столь талантливы. У нас были Шак, Пенни, Ник, Деннис, я, Брайан Шоу, хороший тренер Брайан Хилл. Мне казалось, что это должно было произойти в 95-м. Нам повезло, что Майкл еще не набрал форму и проиграл нам, но через год такое не могло повториться. О, господи, я помню инстинкт убийцы в его глазах. Наверное, у нас был шанс. Но парни чувствовали себя слишком вольготно, пошли травмы, между нами существовал внутренний конфликт. Не думаю, что Шак мог со всем этим совладать».

Лучшие команды НБА. «Чикаго»-91

***

«Буллс» отутюжили всю лигу – в «регулярном сезоне» одержали 72 победы, за год выиграли 87 матчей из 100. Они продемонстрировали лучшие показатели в лиге по атаке (115,2 очка на 100 владений) и защите (101,8 на 100 владений), были одними из лучших по подборам и передачам, лишь дважды проиграли с разницей больше 10 очков. И на следующий сезон были даже еще лучше – лишь долговременное отсутствие Денниса Родмана сказалось на общем количестве побед в сезоне (всего 69).

Вот только лишь люди, совсем далекие от баскетбола, воспринимают их рекорд как безусловное подтверждение того, что это была лучшая команда в истории.

Причины для этого хрестоматийны:

Во-первых, дело происходило во второй половине 90-х, когда лига, с одной стороны, ослабла в связи с расширением, с другой, страдала от рекордного количества раздолбаев, воодушевленных раздутыми контрактами. С 91-го по 93-й годы «Юта» выигрывала по 52 за сезон, с 96-го по 98-й – 61, хотя на бумаге стала слабее, а обе звезды приближались к предпенсионному возрасту. А помимо «Чикаго», и «Соникс», у которых «скамейка» отсутствовала в принципе, тоже выиграли почти 70 матчей (67). «Сан-Антонио» с Робинсоном, Шоном Элиотом, Эвери Джонсоном и Винни Дель Негро – 59.

Во-вторых, сам состав «Буллс» вызывает вопросы.

Все их лидеры прошли свой пик: Джордану в том году исполнилось 33, Пиппену – 30, Родману – 35, Рону Харперу – 32. Их лучшие героические матчи остались в начале 90-х. В сезоне-95/96 же они прошлись катком по соперникам в плей-офф, но каких-то запоминающихся матчей так и не подарили. Это был умный командный баскетбол, мощная не дающая никаких поблажек защита, но не красочное с героическими замашками доминирование 92-го-93-го.

Остальная команда состояла из ролевых исполнителей, один вид которых заставлял морщиться. Тони Кукоч так и не смог реализовать свои таланты, а с возвращением Джордана стал еще более нестабильным и попал в психологическую ловушку – руководство даже придумывало самые разные фокусы, чтобы хорват показывал на выезде ту же игру, что и на домашней площадке. Тандем центровых составляли Люк Лонгли и Билл Уэннингтон, 12 очков и 6 подборов в среднем на двоих, ничем себя не проявили в отрыве от той команды, не показывали ничего интересного ни в атаке, ни в защите. Ставший знаменитым благодаря ключевым трехочковым попаданиям Стив Керр также делал все это лишь в звездных системах – здесь, в «Чикаго», и потом в гораздо меньших объемах в «Сан-Антонио» Данкана-Робинсона. Рон Харпер по прозвищу «костяная нога» играл на одной ноге, не бросал из-за дуги и не мог самостоятельно создать себе возможность для броска. А кроме того, в основную ротацию входили такие люди, как Джад Бушлер и Рэнди Браун.

Все это может разубедить в том, что это была лучшая команда в истории, но зато подтверждает кое-что поважнее. «Буллс»-96 были самой великой командой в истории, мифологическим джаггернаутом, завораживающим настолько, что и явные дефекты, и вроде бы бросающиеся в глаза нелогичности либо скрывались под ошеломляющей канвой легенды, либо вписывались в нее в качестве усиливающих элементов.

В начале 90-х представлялось, что баскетбол не просто взлетел, но и продолжит развиваться теми же грандиозными темпами. Лига казалась перегруженной талантами – наравне с переживающими пик карьеры Мэджиком Джонсоном, Уорти, Уилкинсом, детройтскими парнями и многими-многими другими, появлялось и множество других звезд. Даже после трех титулов уход Джордана не стал трагедией, подобной уходу Мэджика Джонсона. В середине 90-х все изменилось: выяснилось, что Майкл Джордан – это наше все. И нужно не только максимально продлить его карьеру, но и найти ему двойника.

Великий поход «Чикаго» уместнее сравнивать не с другими лучшими командами. В нем гораздо больше от стремительного религиозного движения, духоподъемного охватывающего всех порыва, процесса обращения в свою веру все новых сотен тысяч даже сторонних от баскетбола людей. Ни до, ни после ни одна спортивная команда не сталкивалась с подобным вниманием прессы, гальванизированным обожанием со стороны болельщиков в других городах, попытках проникнуть в мельчайшие детали их жизни и взаимоотношений. И ни одна команда не выдерживала подобное давление со стойкостью христианских миссионеров, будто магическим образом отодвигавших любые преграды – за счет бесконечной уверенности в себе, неисчерпаемого источника сил, питающего их суровую защитную хватку, невиданного желания побеждать в каждом матче. После возвращения Джордана все уже понимали, что речь идет о величайшем спортсмене всех времен, каждый шаг которого находится уже не в нашей плоскости, а сделан на дороге в вечность. Исходя из такого видения, даже доминирование «Чикаго», выдавшего два грандиозных сезона, нисколько не напрягало – все понимали, что у этого феномена ограниченный срок действия. А в следующий раз подобное можно будет увидеть, быть может, через сотни лет.

***

Фил Джексон: «Уже в предсезонном лагере мне стало понятно, что этой командой движет не жажда победы, а радость от игры. Мы танцевали сами с собой, и единственная команда, с которой мы боролись – это были мы сами…

Когда я оглядываюсь назад на сезон, то вижу не финальную точку. Ключевым был матч, который мы проиграли в феврале «Наггетс» – на этом моменте прервалась наша 18-матчевая победная серия. Такие игры называют «мечтой букмекера», так как мы прилетели в Денвер накануне и не успели адаптироваться к условиям высокогорья.

«Наггетс» были середняком, но в первой четверти они попадали практически все (атаковали с 68 процентами с игры) и сумели оторваться на 31 очко. Большинство команд бы предпочло поберечь силы и готовиться к следующему матчу, но мы отказывались сдаться просто так. Мы перепробовали все. Мы выпускали большую пятерку, мы выпускали маленькую пятерку, мы старались двигать мяч, мы играли акцентировано на трехочковые, мы ускоряли темп, мы замедляли игру, и в середине четвертой четверти после данк в отрыве от Скотти вышли вперед. Майкл вел остальных за собой – в 3-й четверти он набрал 22 очка, но это был не сольный номер. Это был воодушевляющее доказательство неуступчивости со стороны каждого представителя команды. И хотя в итоге мы и уступили 99:105, все чувствовали, что они узнали нечто важное о себе. Они узнали, что, какой бы тяжелой ни была ситуация, они найдут в себе силы сражаться до самого конца».

Источник: sports.ru