Процесс. Почему переход Мозгова в "Кливленд" – это круто, но совсем по другой причине

Переход Тимофея Мозгова в «Кэвз» важен совсем не потому, что большой русский будет бегать рядом с ЛеБроном Джеймсом.

Так исторически сложилось, что игра российских спортсменов за границей на родине воспринимается под довольно странным углом. Помимо традиционных комплексов и прочих атрибутов советского наследства, причина тут, как кажется, кроется в том, что в российском спорте всегда важен не процесс, а некий результат, пускай хотя бы промежуточный. Так как российский спорт очень редко является зрелищем, а его участники в большинстве далеки от понимания того, что работают в сфере развлечений, привычное потребительское отношение со стороны болельщиков точно так же переносится и на спорт американский, благородно скрытый иллюзией малодоступности. Процесс и здесь уходит на второй план, на первом же оказываются радикальные позиции, особенно не вдающиеся в нюансы и переводящие спорт в философскую плоскость взаимоотношения с чужеземцами – в общем, либо в патриотическую удаль, либо в ее полнейший антипод, болезненный скептицизм. И так выходит, что вокруг вроде бы более близких к нам игроков складываются неуместные мифологемы.

Есть впечатление, что обмен Тимофея Мозгова в «Кливленд» – воспринимаемый как результат, ведь он стал партнером самого ЛеБрона – оказался между двух полюсов: «мы русские и сейчас будем всех рвать» и «мы русские, а значит, сейчас все будет плохо».

Так вот. По поводу этого перехода нужно уточнить две вещи. Во-первых, для самого Мозгова – это не результат, а часть процесса. Во-вторых, и «рвать», и «плохо» к российскому центровому не имеет никакого отношения.

Начнем со второго. Общее мнение таково, что переход Мозгова в «Кливленд» – это круто, потому что впервые за последние восемь лет российский игрок сможет бороться за титул. Не говоря уже о том, что получит бесценную возможность научить тонкостям выражения «да на х**, б**» самого ЛеБрона Джеймса. Все это бесценно, но на данный момент настолько умозрительно, что сопряженные риски для российского игрока, в этом сезоне имевшего и хорошее игровое время и неплохую статистику, гораздо выше.

Чтобы понять все про «Кливленд», достаточно знать одно: бог ненавидит «Кливленд». Как бы замечательно все ни складывалось для «Кэвз», они всегда найдут способ все запороть.

В деталях это выглядит так.

На данный момент очередной проект, собранный за межсезонье, не только крайне дурно пахнет, но и преподносит все новые неприятные откровения.

Радость болельщиков «Кэвз» по поводу возвращения лучшего игрока мира несколько потускнела. ЛеБрон Джеймс много всего хорошего и правильного наговорил и написал, но подтверждать это делом он совершенно не спешит.

С одной стороны, есть вроде бы объективные причины. Несмотря на резкое снижение веса летом, Джеймса, всегда казавшегося железным, накрыла череда травм. Из-за них он довольно много пропустил, а когда играл, выглядел совсем не так убедительно как прежде. Что уже спровоцировало рассуждения о том, что звезда «Кэвз» преодолела пик карьеры и пошла по пути доигрывания/самопреодоления в стиле последних лет Лэрри Берда.

С другой стороны, Джеймс больше не ведет себя так, как будто он является лучшим игроком мира. В моменты, когда нужно быть лидером, он весьма прохладно относится к защитным обязанностям, явно бережется и смотрит на все происходящее как будто со стороны. Собственно, его поведение на площадке очень хорошо показывает, что он себя воспринимает не только как игрока, но скорее как менеджера, который строит команду вокруг себя. Появляющиеся слухи о том, что ЛеБрон будущим летом вновь может забрать свои таланты и перевезти еще куда-нибудь, могут показаться абсурдными, если учесть, через что ему пришлось прийти в первый раз – общественность по-прежнему тяжело воспринимает демонстративную свободу звезд. Но времена изменились, именно начиная с ЛеБрона Джеймса – теперь НБА превратилась в «лигу глоров», где основой клубов являются не владельцы/менеджеры, а сами звезды, берущие на себя функции организатора и генерального менеджера. Сложно сказать, насколько угрозы Джеймса реальны. Но понятно, что владелец «Кливленда» в них верит, так что целиком и полностью ориентируется на мнение своего генерального менеджера, то есть ЛеБрона.

Едва ли не большее разочарование связано с молодыми звездами.

На одной – Дионе Уэйтерсе – в «Кливленде» уже поставили крест, поняв, что адекватности от парня, выбранного под 4-м номером, не дождаться.

Совершенно неожиданно стала проблемой и адекватность Кайри Ирвинга, еще полтора года назад казавшегося блистательным разыгрывающим нового поколения, сочетающим и фееричную технику, и высокий баскетбольный интеллект. Юноша, который летом стал счастливым обладателем максимального контракта, не особенно желает подчиняться не только Блатту, но и ЛеБрону.

Печальная защита Ирвинга и Кевина Лава вроде бы не стала откровением, но внезапно оказалась краеугольной проблемой, тормозящей любые другие начинания. Даже при живом Варежао и не травмированном Джеймсе «Кэвз» не смогли скрыть сомнительные места, а уж, когда они выбыли, использование этого дуэта на двух основных для обороны позициях (Лав часто был вынужден играть центрового) закономерно вылилось в серию из поражений. Которых сейчас накопилось уже шесть. 26-е место по эффективности защиты (106,3 очка на 100 владений и 109,2 очка на 100 владений после травмы ЛеБрона) подтверждается ужасающими цифрами на всех уровнях: 29-е место по проценту бросков с игры у соперника, как в целом (47,1), так и под щитом (62,7), самый высокий процент в лиге по атакам соперников со средне-дальней дистанции (45,7).

Наконец, еще одно откровение связано с Дэвидом Блаттом, все отчетливее предстающим намеченным козлом отпущения. Заключается оно в том, что сторонний наблюдатель не может оценить качество работы тренера и его квалификацию. Да и вообще, как кажется, успешность тренера далеко не всегда зависит от его квалификации. Иначе никак не объяснить, как так получилось, что Блатт в одночасье оказался «физруком» «с интеллектом Диона Уэйтерса».

Вот так выяснилось, что авторитет и умение повлиять на лидеров и на команду являются гораздо более важными факторами, чем тактические нюансы. Именно поэтому гуру треугольного нападения и является Фил Джексон, а не Текс Уинтерс, хотя последний в самой системе разбирался-то на порядок лучше. И именно в этом состоит разница между Скоттом Бруксом, не имеющим возможности обуздать порывы Расселла Уэстбрука на последних минутах, и Риком Карлайлом, превратившим Монту Эллиса в звезду.

В общем, Блатт, который никогда в жизни не работал со звездами, стал заложником своей звездной банды. Сначала ему пришлось отказаться от любимого принстонского нападения, системы, никогда не применявшейся в НБА в своем оригинальном, университетском варианте. Теперь – после открытой конфронтации с Кайри Ирвингом и прочитываемого непонимания с ЛеБроном – появляется информация, что игроки управляют командой сами и собираются в тайм-ауты сами, не особенно интересуясь мнением главного тренера.

Сравнения с первым сезоном в «Майами», где Эрик Споэльстра долго балансировал на грани увольнения, не кажутся правомерными. И не потому, что «Хит» «неудачно» стартовали с показателями 18-10, а «Кэвз» находятся ниже уровня в 50 процентов. Просто за Споэльстрой стояла жесткая диктующая компромиссы на своих условиях мафия с крестным отцом Пэтом Райли, а у звезд, только подписавших многолетние контракты, не было другого выбора, кроме как смириться. За Блаттом же стоит известный не столько даже криворукостью, сколько бесхарактерностью Гилберт, а у ЛеБрона Джеймса в данном случае все козыри для того, чтобы водрузить того тренера, который ему больше нравится. Открыто он никогда ничего не скажет (клеймо «убийцы тренера» – самая позорная вещь, от которой не удалось избавиться даже Мэджику Джонсону), но отсутствие бурной поддержки все равно как бы намекает. Единственная надежда Блатта удержаться у руля и повести корабль так, как он это видел, состояла в том, чтобы заручиться содействием лидера. И этого содействия совершенно точно нет.

Хотели бы вы оказаться в команде, где все рушится под пристальными лучами софитов, даже с иллюзией, что ситуацию можно исправить?

С точки зрения командных успехов перспективы «Денвера» еще печальнее («Кливленд»-то хотя бы должен попасть в плей-офф на Востоке). Но здесь у Мозгова было спокойное место, где он рос, развивался и стал котироваться в качестве одного из заметных центровых лиги. В «Кэвз» же и его полезность, и его игровое время могут пострадать в пучине смердящего хаоса.

Есть и еще один нюанс. Попав в зону турбулентности, «Кливленд» осуществил два экстренных маневра, которые должны помочь наладить баланс в команде. Чтобы наладить защиту на ключевых позициях, «Кэвз» заполучили Имэна Шамперта, стоппера на первой линии, и Тимофея Мозгова как «большого» игрока, защищающего «краску»: по статистике при 7,1 попытке за игру под кольцом против Мозгова соперники забивают 48,6 процента (у Лава эта цифра составляет 59,9 процента, у Варежао – 54,7), плюс с Мозговым на площадке «Наггетс» были лучшей командой лиги по подборам и ниже среднего без него («Кливленд» без Варежао плетется в данном аспекте на 20 месте). Так вот в данном случае сомнение связано с тем, что российский центровой при своих габаритах и подвижности никогда не был известен именно с точки зрения защиты. Он гораздо более разносторонний игрок, тогда как «Кэвз» требовался кто-то с более узкой специализацией. Не важно, вызвано ли такое решение знанием возможностей Тимы со стороны Блатта или с тем, что больше никого они заинтересовать не смогли. Важно, что ожидания «Кливленда» превосходят те знания об игре Мозгова, которые есть сейчас. Он никогда не был известен как элитный защитный центровый, который мог бы закрыть все пробелы партнеров, закрыть «краску» в присутствие Кевина Лава и позволить ЛеБрону и Кайри спокойненько прохлаждаться. Это не означает, что у него это не получится, лишь то, что у этого уравнения слишком много неизвестных.

«Кливленд» прямо сейчас далеко не прошлогодний «Майами», который тоже хотел усилиться Мозговым. Российский центровой, конечно, поможет исправить ситуацию, но основной импульс все равно должен идти с другой стороны, а пока этого не происходит.

Теперь о том, почему переход в «Кливленд» это все же круто.

Когда-то Сергей Быков сформулировал основную черту российских баскетболистов, нетолерантно назвав их «инвалидами». Под хлестким эпитетом скрывались отсутствие заложенной в детстве техники и невозможность что-либо исправить в не самом солидном возрасте.

Тимофей Мозгов приехал в НБА в 24, тогда, когда в российском баскетболе уже ничего не меняется.

Когда он приехал на просмотр «Никс» в Лас-Вегас, ассистент Майка Д’Антони Фил Уэббер обратил внимание, что у центрового очень мягкая кисть.

– Сколько трехочковых ты совершаешь на тренировках?

– Ни одного.

– А сколько из поля?

– Ни одного.

В «Химках» Серджо Скариоло Мозгов в основном работал на заслонах и подборах, подчищая за Лэнгфордом и Келати. Бросать ему разрешалось исключительно из усов – в Европе тренеры стараются использовать те качества игроков, которые хорошо известны.

После подписания первого контракта с «Нью-Йорком» прошло пять лет, в течение которых Мозгов изводил близких людей почти аддиктивным пристрастием к тренировкам. У Тима Данкана есть ножи и татуировка, у Тимы Мозгова – блог и машины, но все самое важное остается за кадром, потому что жизнь и того, и другого невыносимо скучна, если подходить к ней с точки зрения клубов, баров и других развлечений. Ранний подъем, приезд до начала тренировки, работа после тренировки, обязательный сон – профессиональное существование подчинено строгому режиму и выработанной годами привычке к обязательным тренировкам. Агент Мозгова Максим Шарифьянов говорит, что центровому сложнее даются ранние матчи, которые проходят днем, так как в такие дни он остается без тренировок. А еще часто вспоминает локаутный укороченный сезон, наилучшую иллюстрацию отношения Мозгова к делу: за 122 дня «Наггетс» провели 66 матчей, и за весь этот период у центрового было лишь три выходных. Зато появился стабильный средний бросок, а также полукрюк левой рукой (Мозгов – правша).

В общем, оказалось, что для НБА «процесс» – это нормально, это то, что составляет основу лиги. ЛеБрон Джеймс на седьмой год запирается на лето в зале и подходит к новому сезону со вполне убедительной игрой спиной. Кобе Брайант бесконечно расширяет свой арсенал, даже перевалив за 35. «Сперс» остаются верны фундаментальным основам баскетбола и начинают тренировки с того, что отрабатывают старые-добрые отскакивающие от зубов приемы, умудряясь и в них прибавлять. И такое развитие касается каждого, кто действительно хочет прогрессировать.

Мозгов стал первым российским баскетболистом, который ощутил действие процесса на себе и показал всем нам, что трудолюбие и упорство на самом деле приносят плоды и на таком уровне.

Переход в «Кливленд» и завышенные надежды потенциального фаворита на вчерашнего ролевика «Химок» важны именно поэтому. Понятно, что не каждому удается забить после паса ЛеБрона Джеймса. Но гораздо значимее то, что для Мозгова это совершенно самостоятельная история. Он гораздо нужнее «Кливленду», чем «Кливленд» ему. И эта история, конечно, не про достижение, пусть и умозрительное, а про еще одну ступеньку в процессе. (К сожалению, последнее чаще остается за кадром или кажется неуместным славословием).

Бог ненавидит «Кливленд», и «Кэвз» могут рухнуть в тартарары, но постоянную работу над собой никто не отменял.

Источник: sports.ru