Манучар Маркоишвили: "Джордан или ЛеБрон? Такой вопрос — неуважение к баскетболу"

Грузия

– Что вы помните про свое детство в Грузии?

– В 90-е в Грузии было не так хорошо жить. Я маленький был, проходил очень тяжелый путь. Мы боролись, стояли друг за друга — друзья, семья, родственники. Не было света, не было горячей воды, жили как в джунглях и многому научились. Это помогло начать взрослеть чуть раньше, обеспечивать свой путь, принимать решения.

Сейчас вспоминаешь много хорошего. С тренировки возвращаешься, автобус уже полный, после шести уже нет автобусов, надо пешком до дома – это километров восемь. С друзьями ходили, с мамой, с братом. Тогда казалось тяжело. Сейчас вспоминаешь, что знал, зачем это, и это приятно.

– Вы росли на улице?

– Воспитывали нас дома. Уважать старших, уважать родителей. Но были такие времена, что дома практически ничего не происходило. Не было никаких развлечений, мяч схватил, пошел играть с друзьями. Футбол, баскетбол. В карты играли, домино. Либо просто разжигали ночью огонь, сидели и рассказывали, как день проходил. Не могу сказать, что прямо на улице вырос, но были моменты, когда проходил через уличную жизнь. Не очень красиво, но помогает получить какой-то опыт, понять, как живется на улице, изучить уличные понятия. Странная жизнь.

– Вы стали профессионалом чуть ли не в 8-м классе.

– Да, мне было где-то 14. Я поехал в Батуми, где была хорошая баскетбольная школа, хороший зал, где не холодно и есть горячая вода. Тренировались два раза в день. Нам помогали с учебой, готовая еда была после тренировки, развозили по домам. Два раза в год давали кроссовки. В те времена у нас всего этого не было. От Батуми до дома было 350 километров, но когда они позвонили папе, меня отправили без проблем.

– Как вам не сорвало крышу после такого резкого начала карьеры?

– Наверное, дело в воспитании. У меня отец тоже играл в баскетбол. Я один год с ним поиграл и помню, что как бы хорошо я ни играл, он всегда мне напоминал про ошибки, которые я допускал. Он никогда не разрешал быть довольным собой.

У меня осталось это чувство. То, чего ты сделал сегодня, не хватит на завтра. К тому же я переехал в «Бенеттон», один из лучших клубов тех времен, и увидел, что там я никто. Никто тебя не уважает и не будет уважать, пока ты не докажешь на площадке. Было реально тяжело, потому что иностранец. И ты либо в десять раз лучше, чем местный, либо никто.

– Грузинская культура гостеприимства изменилась в последнее время?

– Понимаете, когда как. Может, чуть-чуть изменилась, потому что люди из-за криминала стали меньше друг другу доверять. Не иностранными гостям, друг другу. Наверное, потому что было много криминала: доверял, запустил, а тебя ограбили. Много плохого в 90-е происходило.

Я имею в виду незнакомых людей. А когда знакомы, то это не считается. Когда гость приходит, все что дома есть, надо за стол. Даже если ничего нет дома, все равно находят, чем угощать. В деревнях и горах это тоже осталось и, думаю, никак не изменится. Люди все равно очень гостеприимны.

Италия, Киев

– Вам тяжело было уезжать за границу в 16 лет?

– У меня был хороший пример. Брат играл в баскетбол и был очень талантливым. Когда он был маленький, у него был шанс поехать за границу, но папа думал, что он не готов: очень маленький и не сможет себя обеспечить. Не разрешили ему поехать, он задержался, и потом ему стало тяжелее.

Когда пришло мое время, папа уже не хотел командовать и сказал: «Давай решай сам». Я был счастлив, потому что знал: команда очень сильная. Но было и тяжело, потому что я знал, что поеду и год не увижу своих. Радуешься и не радуешься.

– Брат закончил карьеру?

– Да. Нигде не тренируется, отдыхает, набирает вес.

– Вы долго играли в Италии. Вам понравились итальянцы?

– Итальянцы очень свободные. Если в Грузии у человека лишние деньги, он не будет их выбрасывать, может, будет семье помогать. В Италии люди более свободные, потому что у них хорошая страна и они привыкли хорошо жить. Все хорошо одеваются. Даже те, у кого мало денег, одеты стильно. И они тоже горячие, эмоциональные люди. Даже в обычном разговоре они разговаривают с руками. Реально приятные люди, мне очень понравились.

– У вас был дорогой итальянский костюм?

– Вроде нет. И сейчас нет. Мне бы никогда не понадобился, только на свадьбу. Я вообще не напрягаюсь, люблю одеваться, но не могу сказать, что у меня огромный гардероб. Самое дорогое, что есть — часы Rolex Daytona, купил этим летом.

– Что вам больше всего нравилось и не нравилось в Киеве?

– Пробки не нравились. Бывало, что дорога 15 минут до тренировки, а едешь час пятнадцать. Понравились девочки красивые. Я познакомился и женился на украинке. Люди там более домашние, грузины по-другому с тобой общаются.

– Вы пожаловались на пробки. Гоняете?

– Никогда. Отец все время говорил: «Медленно едешь — дальше поедешь». Я просто не люблю скорость, потому что когда спешишь, меньше времени на реакцию. Может, ты очень хорошо ездишь, но кто-то не будет реагировать на твою скорость так, как ты думаешь, и виноват будешь ты, потому что быстро ехал.

– Какая у вас машина?

– О, машины у меня не было до сих пор. Купил в Москве BMW 320 Gran Turismo.

– Когда вы второй раз приехали в Италию, то жили недалеко от Комо. Считается, что это одно из самых красивых мест на планете.

– В Тревизо я был очень маленький и не оценивал такие вещи. Никуда не ездил, может, кроме Венеции. Когда я играл в «Канту», у меня была девушка, она приезжала ко мне, и я начал уделять время на осмотр городов.

Комо – один из городов, которые успокаивают. Можно прогуляться, увидеть людей, которые улыбаются, без напряжения. Пара местечек есть возле озера, где можно посидеть. Там очень, очень красиво. Видишь, как итальянцы красиво живут, как уважают то, что у них есть это озеро. В Канту и в горах вокруг Комо есть такое блюдо, пиццокери называются. Паста, которая руками делается, картошка, зелень, много сыра. Все перемешивается, варится и в конце добавляется много сливочного масла, которое тает внутри. Очень сытное блюдо, зимой готовят. Очень вкусно.

Джордан, «Бургер Кинг», ЦСКА

– Кто круче, Джордан или ЛеБрон?

– Такой вопрос – неуважение к баскетболу.

– Почему?

– Потому что Джордана нельзя ни с кем сравнивать. Понимаете, кто менял эры в баскетболе, тот остается в памяти. Джордан поменял игру, он стал совершенно другой баскетбол людям показывать. ЛеБрон очень сильный, в это время его никто не может остановить. Но сравнивать с Джорданом я не могу, потому что Джордан был техничнее, в более красивый баскетбол играл, выигрывал больше. Он эры менял в баскетболе.

Так же, как это делал Айверсон. Айверсон был настолько быстрый, настолько другой, что НБА пришлось менять правила.

– Кто станет следующим чемпионом?

– Точно не «Лейкерс». Понимаете, легко говорить: «ЛеБрон поменял команду, «Кливленд» станет чемпионом». Я бы хотел увидеть, чтобы они прошли в финал, но создать такую же команду, как у «Сан-Антонио», им будет нелегко. Если ЛеБрон будет менять команду и сразу выигрывать, это разрушит мнение о том, что команда важна.

– Некоторые считают, что «Сан-Антонио» играет скучно.

– Я думаю, что человек, который понимает баскетбол, не сказал бы, что «Сан-Антонио» играет скучно. Это команда, у которой есть тренер, команда, у которой есть не только атлетизм. Они думают, как играть. У них много оружий, которые они могут использовать во время игры. Это потому что у них есть тренер, который, если не ошибаюсь, 18 лет ими управляет. Мне очень нравится их стиль, там чувствуется командная душа.

– Шакил О’Нил в автобиографии говорил, что лучшая в мире еда — бигмак. Когда вы последний раз были в фаст-фуде и в каком?

– Последний раз это было в Москве, «Бургер Кинг» в «Метрополисе». Мы спешили с женой, и надо было быстренько перекусить. «Воппер» с деревенской картошкой и пепси. Но я не любитель.

– Баскетбол тесно связан с хип-хопом. Что последнее вам понравилось из рэпа?

– Не могу сказать, что что-то очень понравилось, потому что там всегда разговоры о девочках, деньгах, убиваниях, изнасилованиях. Но бывает такое, что на слова не обращаешь внимание, а музыка хорошая идет. 2Chainz, например.

Вообще, по настроению. Грузинская музыка, русская музыка, у меня очень большой микс, не только американское или английское. Я не выбираю один стиль, я открытый, мне все хорошее нравится.

– Когда вы заключили контракт с ЦСКА, это понравилось далеко не всем. Передайте что-нибудь своим критикам.

– Понимаете, я не читал комментарии. Не могу сказать, что меня все это интересует. Это не мое дело – интересоваться, кто что пишет. Мое дело — приходить на каждую тренировку и готовиться к играм, потом выходить на площадку и доказывать.

Хорошая критика — это очень хорошо. Но смотря от кого. Может, человек в жизни мяч не трогал. А может, это олимпийский чемпион написал, но я ведь не знаю, там же псевдоним. Не могу это принимать серьезно. Я знаю, что делаю ошибки. Главное — не сдаваться и все оставлять на площадке.

– Аарон Джексон говорит, что может позволить себе рюмку виски. Это он так шутит?

– Мы три недели проводили в горах, там невозможно ни рюмку виски, ничего. Все зависит от индивидуального игрока. Я себе редко позволяю, но я любитель красного вина. Не каждый день, не после каждой игры, но если есть возможность, то я выберу вино и посижу с друзьями. Крепкие напитки, когда надо отмечать, что что-то выиграл — это бывает. Редко, но бывает, не могу сказать, что я сам ангел.

– Сонни Уимс говорит, что в Москве сложно знакомиться с девушками.

– К счастью, ко мне никто не подходит и не жалуется, что не может познакомиться. У меня бы не было такой проблемы, потому что я могу по-русски разговаривать. Было бы желание, я бы на такое не жаловался. Это точно.

Источник: sports.ru